Не знаю, чем занимался Бог в тот день: может быть, были у него дела поважнее маленького новорожденного мальчишки, срочно доставленного в реанимацию родильного дома №4. Мальчишка не мог дышать самостоятельно, да, если честно, и смысла в этом не видел — он знал, что та женщина, от которой исходил такой густой, родной и любимый запах, отказалась от него, своего сына. Теперь ему оставалось только умереть — от боли, от отчаяния, от обжигающего душу предательства.
Наталья Якименко, подписав отказную от ребенка, туго перебинтовывала грудь, делая вид, что не замечает презрительных взглядов медсестер.
-Я давно решила это, — сбивчиво объясняла она главврачу, пытавшемуся отговорить ее от опрометчивого шага, — Отец его меня бросил на пятом месяце, учебу я еще не закончила, да и куда мне деваться с ребенком — в общагу к студентам, что ли? Не смешите…
-А как же твои родители? Они не смогут помочь тебе с малышом? — спросил устало Дмитрий Владимирович. Он уже знал примерный ответ, но структура разговора в таких случаях всегда была неизменной.
-Какие родители, не смешите меня! — Якименко хрипло расхохоталась, обнажая ряд белоснежных здоровых зубов, -Я их и знать не знаю, сама в детдоме выросла. И вообще, у меня вся жизнь впереди, я не хочу тратить ее на стирку пеленок. И слушать вопли младенца тоже не собираюсь! Я хочу жить, яркой и насыщенной жизни хочу! Отдавайте мои вещи, я ухожу!
Якименко вышла из роддома, придерживая свой опавший живот — еще не совсем отошла от родов. Она с опаской думала о том, что фигура ее безнадежно испорчена и потребуется много времени, чтобы восстановить ее. Надо будет купить утягивающее белье. И крем для лица. Никто не должен ни о чем догадаться.
-У меня впереди вся жизнь! — сказала Наталья и вдохнула полной грудью, — А ошибки молодости пусть останутся в прошлом!
Младенец беззвучно плакал. Бог, где же ты?
Но под Новый год случаются чудеса. Надо в них только верить. Запыхавшийся ангел-хранитель, поправляя съехавший с головы нимб, уселся в изголовье крошечного прозрачного бокса и срывающимся шепотом сказал:
-Ну вот я и здесь! Чуть не опоздал, похоже! Потерпи, миленький, я рядом! Теперь все будет хорошо!
Ангел огляделся по сторонам. В углу, рядом с таким же боксом, внутри которого спал крошечный малыш, тихо плакала женщина…
-Любовь Колосова, 24 года, роды первые, стремительные, чудом не родила на остановке. Ребенок слабый, 4 балла по Апгар, сердцебиение нестабильное, самостоятельно не дышит, угроза ДЦП. Состояние ребенка стабильно тяжелое, — услышал ангел доклад медсестры на посту.
-Бог, — прошептал он, обращая к небу ясные глаза, — Нужна твоя помощь. Помоги, Господи…
-С ума сошла, тебе еще своего выхаживать, на уколы, массажи тратиться, угроза ДЦП — ты понимаешь, что это не шутки? Куда тебе еще и чужого?! — главврач смотрел на Любу со смесью удивления, суеверного страха и небывалого восторга — восторга перед лицом этой маленькой героической женщины, не побоявшейся превратностей жизни и испытаний судьбы.
-Я выращу обоих. Зарплата у меня хорошая, есть своя жилплощадь, вы не имеете права мне отказать! — твердо сказала Люба, — Любовь творит чудеса. Вот увидите.
Тот вьюжный январский день персонал родильного дома №4 запомнил навсегда: Любаша, абсолютно счастливая, несла в руках два крошечных тихо попискивающих кулька. За ней несли вещи и охапки цветов два ее брата — оба похожие на свою старшую сестру. Медсестры утирали руками слезы, главврач улыбался и кивал на прощание головой.
А наверху радовался за своего подопечного ангел-хранитель. Он был, конечно, слегка безалаберным, но все же ответственным . И еще он был уверен в том, что у мальчишек все будет хорошо.
Снег продолжал падать, укрывая землю белым толстым покрывалом. В городке царствовали мороз и вьюга. Но какое это имело значение для тех, в чьей душе всегда горит вечный огонь любви?
Воистину любовь творит чудеса. Любовь греет души. Любовь заставляет жить. Якименко поймет это слишком поздно, когда через двадцать с лишним лет будет лежать у окна палаты в онкодиспансере и умирать от своего одиночества, боли и бессилия что-либо изменить. Так, как когда-то ее сын…Бог есть на свете, и он все видит…Каждому — по заслугам его…
Снег тихо падал…
