Вся прошлая жизнь — до детского дома — была как в тумане. Голод, духота, чужие люди. Драки, звон бутылок. Страх. Она даже не могла толком вспомнить лицо матери, хотя часто пыталась это сделать.
В памяти остался только плач малыша. Откуда он? Что за малыш? Почему он плачет? Маша не помнила этого.
Когда её забрали в детский дом, ей было 3. Она долго ждала, что за ней придёт мама. Потом хотела, чтобы хоть кто-нибудь пришёл… Время шло, но ничего не менялось. Череда одинаковых дней, пустых и бессмысленных. Череда одинаковых ночей, и один и тот же сон. Малыш плачет, и нужно бежать, а то будет хуже. Нужно бежать и сделать так, чтобы он перестал плакать. Это самое важное. Каждую ночь Маша открывала во сне сотни дверей, но за ними была лишь пустота. Маша сквозь сон выкрикивала — тише, малыш, тише, не плачь, я иду!! Но так ни разу и не нашла нужную дверь.
Из грустных мыслей девочку выдернул голос воспетки.
Маша, к тебе пришли. Пойдём со мной.
Ко мне? Пришли?..
В тесной комнатке их ждали двое — мужчина и женщина. Оба внимательно смотрели на девочку и молчали. Паузу прервала воспетка.
Это Маша Вознесенских. Знакомьтесь!
Женщина заговорила первой, хотя было видно, что ей не просто это даётся.
Привет, Маша. Меня зовут Люда. А это Сергей, — она указала на мужчину. Мы пришли познакомиться с тобой. Хочешь, пойдём погуляем немного?
Маша согласилась. Они гуляли по дорожке вокруг здания детского дома, Люда расспрашивала про машины интересы, про друзей. Сама рассказала что работают они с Сергеем в научном институте, что дома у них живет собака. Про науку Маша ничего не поняла, а про собаку запомнила, что её зовут Чип.
Потом Сергей стал посматривать на часы и Люда заторопилась. Они отвели девочку назад и попрощались.
Они не говорили, зачем пришли, но Маша и сама знала — так приходят будущие мамы и папы к своим деткам. Они не обещали, что вернутся, но девочка очень ждала.
И они вернулись.
Через пару дней Машу снова позвали. Она почему-то была очень рада, хотя давно не загадывала себе новую семью на все праздники, как это было раньше. В этот раз Люда пришла одна, и снова позвала Машу гулять. Они уселись рядом на лавочку и женщина заговорила. Голос дрожал, было видно, как она волнуется.
Маша, мы с к тебе не просто так пришли. У нас с Серёжей уже есть сынок, ему сейчас почти 4 года. Мы усыновили его совсем крошечным, тогда ему было полгодика всего. Жили, не тужили, пока месяц назад в журнале я не увидела твою фотографию. И твою фамилию — Вознесенских. Она довольно редкая, а у нашего сына была такая же, когда мы познакомились. Тогда я навела справки и узнала, что он твой родной братик.
Братик???
Маша с ног до головы покрылась мурашками. Она вспомнила.
Ну конечно, у неё есть брат! Тот самый малыш, который плакал. Мама страшно орала, когда он плакал, и Маша, как умела, утешала его. Маша вспомнила крошечный свёрток пелёнок, вспомнила, как из бутылки с камушками сделала погремушку, и играла с ним, а он улыбался беззубым ртом. Маша вспомнила и чувство огромной любви к братишке, которое потеряла в закоулках памяти. Девочка разрыдалась.
Люда обняла ее и молча гладилась по голове, пока слезы не закончились. А потом сказала тихо и просто
Маша, я очень хотела бы, чтобы ты тоже была нашей дочкой.
С тех пор прошло уже три месяца. Было и хорошо, и трудно, местами весело, а иногда грустно — как в жизни. В обычной жизни, где нет одинаковых дней.
И больше нет ночей, когда плачет малыш.
