Нюра Головина не доверяла замкнутым и молчаливым людям. Не то, чтобы она их уж терпеть их не могла, а просто считала, что такие люди как бы «себе на уме». Никогда не знаешь, что такие молчуны держат в голове у себя и какие коленца выкинут в любой момент. Поэтому и сторонилась Нюрочка тихих и молчаливых. Но не зря в народе говорят, «чего обходишь, на то и наткнешься».
Замуж Нюра вышла именно за такого парня. Муж ее, Григорий, за всю свою жизнь, наверно и сотни слов не сказал. Даже при регистрации брака на вопрос о том, согласен ли он, Григорий Михайлович Головин, взять в жены Анну Федоровну Малееву, Григорий просто молча кивнул головой. Регистратор повторила вопрос и снова Григорий кивнул и опустил голову.
-Да согласен он, согласен! — наконец, крикнул кто-то из гостей. -Расписывайте уже их! Все равно ведь не скажет вслух.
Все гости дружно расхохотались, потому что знали характер жениха. А вот влюбленная Нюра, наивно думала, что это пройдет и вообще «просто Гриша стесняется». Но «не прошло», как оказалось в дальнейшем. С годами молчаливость Григория только усилилась. Нюра со временем смирилась с его странным характером. Тем более, что иногда Гриша все же произносил какие-то слова.
«Одной рукой Бог отнимает, а другой — дает». Не умел Григорий Головин красиво и много говорить, зато руки у него были золотые. Все он умел делать. Дом выстроил на терем расписной похожий, всю мебель смастерил своими руками. Всегда у него все было отремонтировано, отлажено, все чинно, порядком на своих местах. Только вот почему-то двери скрипели часто. Не смазывал Григорий петли у дверей. Даже странно это было для него. Нюра как-то спросила мужа, как же он двери скрипучие терпит при его-то любви к порядку в доме.
А Григорий усмехнулся и ответил:
-А мне, Нюра, нравится отчего-то скрип дверной. На голос мой похож, правда?
-Правда, -усмехнулась Нюра, но петли дверные иногда все-таки смазывала регулярно, тайком от мужа.
Шли годы. Жили Головины душа в душу, дружно, весело. Все у них ладилось: и в жизни и в хозяйстве. В июне 1941 года муж ушел на фронт. А перед уходом, осмотрел внимательным взглядом весь дом, все, что было не так — подправил, а петли дверные по-прежнему не смазал.
-Ну и ладно, -всхлипнула Нюра, — скрип мне твой голос напоминать будет, Гришенька.
Григорий улыбнулся, обнял жену и в ухо прошептал:
-Как дверь заскрипит, знай, что я живой, а перестанет скрипеть, значит, все, не жди меня. Конец пришел.
В 1943 году Нюра получила похоронку на Григория. Ночью рыдала в подушку, не могла остановиться, думала, что задохнется от слез. И вдруг… дверь входная заскрипела, как будто входит кто-то. Что это такое? Нюра быстро подняла голову и прислушалась. Дверь продолжала скрипеть, как будто еще настойчивей и громче. И вдруг вспомнила она слова мужа перед расставанием, что пока дверь скрипит, живой ее Гриша. Улыбнулась женщина и уснула крепко.
Так продолжалось полгода. Каждую ночь Нюра, укладываясь спать, прислушивалась к двери: скрипит ли? Дверь исправно скрипела, и Нюра спокойно засыпала под этот скрип. Никому она не говорила в деревне про это, иначе, точно за сумасшедшую бы ее сельчане приняли.
Однажды летом Нюра задержалась до ночи на ферме. Приплелась домой поздно, рухнула на кровать и уснула. И вдруг среди ночи вскочила как на пружине: дверь не скрипела! Днем она успокаивала себя тем, что уснула крепко, вот и не слышала скрипа дверного. На вторую ночь дверь тоже не скрипела. Нюра поникла, почернела вся. Все, конец, нет, больше Гриши ее золотого. И все сразу стало серым и тоскливым. Жить даже расхотелось.
Опустив голову, шла она с фермы домой, как вдруг окликнул ее дед Евсей, дальний родственник по мужу.
-Нюра, постой-ка!
Женщина остановилась.
-Чего тебе, дед? — устало произнесла она.
-Ты чего такая смурная? -не отставал от нее Евсей.
-А чего радоваться-то? -вздохнула Нюра, -сейчас приду домой, а там тишина гнетущая, жить не хочется… ладно пойду я, -отвернулась она от деда и поплелась дальше.
-Значит, не скрипят больше двери? -засмеялся дед Евсей. -Тишина?
-Что?! — Нюра стремительно обернулась. — Двери?
-Я же тебе петли смазал два дня назад, когда ты на ферме припозднилась. Я зашел к тебе, не помню уж зачем, посидел, а у тебя двери скрипят, аж в ушах звенит, вот я и смазал…
-Дед Евсей, родненький мой! Спасибо тебе, -Нюра подошла к деду, обняла его и громко разрыдалась у него на плече.
-Ты чего, чего это? -Евсей перепугался. -Нюрашка! За что спасибо-то?
-За петли смазанные и за …надежду, -улыбнулась Нюра и заторопилась домой.
Через полгода от Григория пришло письмо. Он получил тяжелое ранение в живот, долго лежал в госпитале, а там, в палате умер солдат Голавин Григорий, а он-то — Головин! Ошиблись писарчуки, значит. Похоронка не в тот дом пришла. Потом выписали его, в окружение вскоре попал. Поэтому и не писал так долго.
В июле 1945 года Григорий Головин вернулся домой с войны. Вечером он внимательно осмотрел весь дом и смазал дверные петли…
