Экскурсовод с пятнадцатилетним стажем, белобрысая, полненькая Лариса Семеновна наставляла молоденькую студентку, подрабатывающую по выходным гидом:
— Рот не разевай попусту, смотри в оба, — опустив с переносицы очки, строго, но для пользы дела подсказывала Лариса, — иностранцы – они еще те проныры, так и смотрят, как бы подловить момент, да тебя запечатлеть сикось-накось. Не так встала, сгорбилась, гримаса на лице – вмиг щелкнет, аппаратура у них передовая. Так что спину держать, быть всегда начеку.
Рыженькая девчонка с факультета иностранных языков кивала, соглашаясь с опытной Ларисой Семеновной. Вообще-то гиды со знанием иностранного самостоятельно справлялись, но у Ларисы Семеновны язык был подвешен так как ни у кого из экскурсоводов. Блестящая память, глубокие знания, владение цифрами, — ей доверяли группы, в которых могли быть и ученые, и руководители. И даже иностранцев закрепляли за ней, хоть и не знала она ни одного иностранного языка. В помощь давали переводчика, — обычно девчонку-студентку.
Это было время 80-х. Скоро уже 90-е, но еще то самое – советское время, когда гордились грандиозными стройками, когда туристов возили по ленинским местам. Вот в это время и работала Лариса в небольшом сибирском городе, рассказывая туристам о впечатляющей своей высотой плотине гидростанции, о музеях и жизни советских городов и поселков.
Подъехал автобус, водитель старательно протирал зеркала, поджидая экскурсовода. Лариса уже два дня работала с группой из ГДР, в которой был один ушлый немец по имени Питер. Он не выпускал из рук фотоаппарат, щелкая все подряд, в том числе не давал покоя Ларисе Семеновне, пытаясь запечатлеть ее в любой неподходящий момент. Потом делал удивленное лицо, разводил руками и смеялся, — забава у него такая была.
Ларисе дотошный турист поднадоел за два дня, но не создавать же международный конфликт. Ее напарница – переводчица Жанна – та самая рыжеволосая девчонка, тоже намучилась, волнуясь всякий раз, когда неугомонный белобрысый, длинновязый Питер наставлял на нее фотоаппарат. В общем, в тот день Жанна не вышла. И вовсе не потому, что испугалась, просто заболела.
В экскурсионном срочно искали замену переводчице Жанне. Лариса Семеновна сидела в кабинете за столом и подбадривала растерявшуюся администрацию: — Если что, то я им на пальцах все растолкую, Питер замучается фотографировать мои символы, зато от наших туалетов отстанет; все деревянные туалеты, где не увидит, фоткает, будь он не ладен.
Наконец вопрос с переводчиком был решен. Лариса села в красивый автобус, не успевший даже запылиться, и поехала за группой. Немцы вышли из гостиницы в приподнятом настроении, о чем-то перебрасываясь словами и посмеиваясь.
— Гутен таг, — поприветствовала их Лариса (здравствуйте, до свидания, спасибо, пожалуйста и еще несколько слов и предложений она знала на немецком).
Питер занял свое место с краю, приготовив фотоаппарат и с любопытством глядя на экскурсовода, в предвкушении новых смешных кадров.
В полном молчании проехали две остановки. Водитель плавно притормозил, остановившись у киоска с газетами и журналами, открыл двери, и в автобус буквально впорхнула, — настолько изящны были ее движения – молодая девушка. Темно-русые волосы до плеч, голубые глаза, аккуратные губки, — не сказать, что она была красавица с обложки, но было в ней то провинциальное, культурное обаяние, которое обезоруживает с первого взгляда. Легкая, миниатюрная, элегантная, с искренней улыбкой, она притянула к себе взгляды всей группы. Кому не было видно, выглядывали, тянули шеи, чтобы разглядеть юную переводчицу.
Но это первое впечатление. Когда Оля заговорила, четко проговаривая своим приятным голосом каждое слово, группа еще больше прилипла взглядами к обаятельной переводчице. Питер, который готов был фотографировать все подряд, даже сорняк на клумбе, сидел с открытым ртом, забыв про свой фотоаппарат, уставившись на девушку. Лариса Семеновна победоносно поглядывала на него, явно гордясь своей напарницей.
На первой же остановке, где отведено было пятнадцать минут, чтобы размяться, немцы с удовольствием подходили к Оле, болтали с ней, делясь впечатлениями и приглашая в гости. Питер, наоборот, как язык проглотил, был смущен и не отводил взгляда от девушки. Он забыл про свой фотоаппарат, ни разу «не прицелился» в сторону Ларисы Семеновны и Оли, — он был как очарованный.
В конце поездки, когда уже входили в автобус, чтобы ехать в гостиницу, Лариса Семеновна на русском спросила Питера: — Ну что сник, соколик? Красота, смотрю, тебя из седла выбила.
Не зная русского, Питер вдруг взял за руку Ларису и пожал ее с чувством благодарности, сказав два слова: — Ка-ра-шо. Спа-си-бо.
Потом всю дорогу выглядывал со своего сиденья, пытаясь видеть Олю. Грустным выходил из автобуса, хотел поговорить с переводчицей, но Оля с улыбкой пожелала ему удачи, попрощалась и пошла навстречу поджидающему ее молодому человеку.
— Да-да, на такую красоту и у нас женихи найдутся, — сказала Лариса, глядя на вытянутое от разочарования лицо Питера.
В тот день он вообще не фотографировал. Единственный снимок, на котором Оля и Лариса Семеновна, — это где они все вместе с группой.
