На днях я навещала одну женщину. Год назад она отведала уксусной эссенции. Да-да, вот так, по старинке. Причина проста: ее оставил любимый мужчина. Она осталась жива, но, к сожалению, теперь – глубокий инвалид. Это явление старо, как мир, и мне вспомнилась Ленка.
Когда-то я жила в студенческом общежитии. Однажды в нашу комнату влетела радостная третьекурсница Лена:
— Девчонки, быстро все ко мне! Не пожалеете!
Через несколько минут в комнате Ленки собрались все девчонки, успевшие вернуться с лекций. Раскрытый шкаф, грудой сваленные на кровать наряды: платья, юбки, блузки, свитера, ночные сорочки. И все хорошее, красивое и добротное. Даже во времена тотального дефицита Лена умудрялась одеваться стильно и со вкусом. Уж как ей это удавалось – неизвестно, ведь мало того, что хорошая одежда стоила дорого, так ее еще нужно было умудриться «достать».
— Георгий сделал мне предложение, и я выхожу за него замуж! – возвестила Лена, — он сказал, что у них обычай – брать невесту, в чем мать родила. Все, от трусов до шубы, муж покупает сам. Поэтому, — она указала на груду одежды, — все это ваше!
Девчонки расхватали вещи, как горячие пирожки. Не мудрено, ведь Ленка носила самый ходовой сорок шестой размер. В ход пошли даже лифчики. Сама хозяйка осталась, в чем была, и уселась ждать своего Георгия. Сегодня они собрались ехать подавать заявление, потом – в магазин «Березка». Чеки у Георгия водились, его родители снабжали ими сына из длительной загранкомандировки. На чеки в «Березке» можно было купить очень приличные импортные вещи.
Больше Лену никто и никогда не видел. Вернее – не видел живой. Ее соседка уехала на неделю к родителям, два дня комната стояла запертой, на стук никто не отзывался. Георгий исправно посещал занятия, обедал в столовой, на вопросы о Лене отвечал, что не видел ее уже несколько дней. В ответ на намеки о предстоящей женитьбе он лишь недоуменно пожимал плечами.
На третий день грянули сильные морозы, из-под двери потянуло холодом, и ее взломали. Бледная и красивая Лена, казалось, спала. Окно было открыто настежь, но девушка уже не мерзла. На тумбочке стояла початая бутылка шампанского и недопитый бокал, лежали аккуратно сложенные пустые упаковки из-под снотворного. Зачем ты это сделала, Ленка?
Потом мы долго плакали. Что же ты натворила, красавица? Да разве один, отдельно взятый мужик стоит твоей единственной, драгоценной жизни? Ведь мужчин на планете без малого три миллиарда! Даже если сбросить со счета стариков и младенцев – миллиард наберется точно. А ты ради одного, не самого достойного, покончила с собой – такой неповторимой, эксклюзивной, которой больше нет ни на Земле, ни на любой другой планете.
Может быть, ты думала, что таким образом навсегда останешься в его памяти? Что он ежедневно будет ставить свечку за упокой твоей исстрадавшейся души? Отчаянно биться головой об стену, проклиная себя за то, что передумал на тебе жениться? И даже, много лет спустя, на смертном одре, благодарно и обреченно прошепчет твое имя, мечтая вскоре с тобой воссоединиться?
Твой «жених» забыл тебя через неделю после похорон, которые лишь дали ему повод покрутить пальцем у виска: мол, идиотка! Впрочем, он на них и не присутствовал. В тот же вечер его видели в компании симпатичной блондинки, вполне живой, и посему способной дать ему то, чего уже никогда не сможешь дать ты. Дура ты, короче! Никогда больше так не делай.
