Момент, когда она поняла, что сын вырос, Мария Николаевна запомнила на всю оставшуюся жизнь. Однажды спокойный и доселе неконфликтный Костик просто запретил ей делать замечания его молодой жене Марине. Тогда после серьёзного разговора с сыном она пришла жаловаться мужу.
— Маш, а что ты хотела? — сказал ей Станислав Борисович. — Мальчик давно уже вырос. Конечно, теперь ему важнее отношения с женой. А ты и правда перебарщиваешь.
— Я помочь хочу!
— Поэтому на каждой семейной встрече говоришь Марине, что ей нужно больше зарабатывать, чтобы Костик не тянул семью на себе?
— Она и правда сидит на каких-то копейках! А торты её особого дохода не приносят.
Невестка помимо основной работы постигала азы кондитерского мастерства и пекла торты на заказ. Пока что не очень часто, только училась.
— Машунь, ну тебе бы понравилось, если бы ты такое слышала в свой адрес?
Мария Николаевна, молча, пошла ставить чайник, чтобы чем-то занять руки. Вот и муж, и сын против неё оказались. А она вообще-то искренне переживает за молодую семью. У невестки стабильности в жизни нет. Уйдёт в декрет, даже нормальных выплат не будет.
А вдруг Костика уволят – на что жить-то? Ещё и детей кормить. Пусть их пока нет, но они же будут! Вместо того, чтобы прислушаться к матери с её опытом, восприняли всё в штыки! Обидно, но что ж, пусть сами шишки набивают.
Не зря говорят, что материнское слово обладает особой силой. Пожелала Мария Николаевна в сердцах сыну неприятностей – они и не заставили себя долго ждать. Подробностей Костик не рассказывал, но вроде как ввязался с другом в сомнительный проект, уволился с работы ради этого. Теперь на нём повис огромный долг. Придётся продать их с Мариной квартиру, обе машины и взять кредит на жену, чтобы его погасить.
Переживала вся семья – стабильность куда-то улетучилась. Молодёжь жила вполне благополучно, а теперь остались на бобах. Переехали к родителям Марины на какое-то время, пока Костик не найдёт работу.
Найти-то он нашёл, даже хорошую, но в региональном центре – в 300 километрах от их провинциального городка.
— Как же вы поедете? — переживала Мария Николаевна. — У вас же денег нет совсем, даже жилье снять!
— У нас ещё месяц есть, — утешала её невестка. — Я пока не увольняюсь, ищу работу там же. Заказов наберу побольше, соберём на первое время. Комнату снимем подешевле.
Родители с обоих сторон тоже собрали, сколько могли, хоть дети и отнекивались. Договорились, что эти деньги вернут, когда смогут. Марина же спала по два часа в сутки, набрала заказов. В основном, по знакомым, но всё же. Пекла, оформляла, продавала.
Нашла какое-то место для себя в новом городе. По приезду сразу нужно было выйти на работу. Впрочем, с заказчиками в региональном центре тоже проблем не могло быть – у многих земляков там жили друзья и родственники, которым знакомые могли порекомендовать Маринину выпечку.
Накануне отъезда к невестке пришла свекровь. Мария Николаевна отвела её в другую сторону и достала из сумки коробочку и прямоугольный предмет, завернутый в хлопковую ткань.
— Возьми, станет туго – продашь, будет вам хотя бы на еду.
Марина открыла коробку. Там лежали мужские и женские золотые часы. Она их помнила – это был очень дорогой подарок от родителей свекрови, Костиных бабушки и дедушки. Мария Николаевна и Станислав Борисович очень ими дорожили. Сохранили даже в очень трудные для семьи времена – внукам хотели передать.
Но под тканью лежала ещё более дорогая для семьи вещь – старинная икона Богородицы. Потемневший лик на деревянной основе, сверху резной серебряный оклад. Покровительница всего женского рода Марии Николаевны, передававшаяся из поколения в поколение. В советские времена её тщательно прятали от посторонних глаз. Свекровь мечтала, что когда-нибудь вручит икону внучке.
— Много денег вы за это не выручите, — сдавленным голосом сказала Мария Николаевна. — Но, если будет совсем туго, продай и не сомневайся. Больше у нас ничего и нет.
— Не надо… — начала Марина.
— Нет, возьми, — настаивала свекровь. — Мы никогда богато не жили, поэтому больше особо вам ничем помочь и не сможем. Но по крайней мере это я могу вам отдать.
Марина поняла – она никогда не продаст эти ценности и сделает всё, чтобы они с Костиком смогли встать на ноги, вернуть долги и былую стабильность. С мужем она поговорила тем же вечером. Он с ней согласился – семейные реликвии продавать нельзя.
— Это – наследство наших будущих детей.
Благородный жест Марии Николаевне, отдавшей свои единственные ценности, стал тем толчком, который был нужен молодым людям.
В новом городе они устроились быстро. Домой к родителям ездили раз в 2-3 месяца. Чаще не получалось из-за работы. Костик тоже нашёл себе какую-то подработку. Долги родителям они вернули, сняли жилье получше. Было тяжело, экономить приходилось на всём. Но родительские ценности продавать никто не собирался.
Потом Костика повысили на работе, зарплата тоже увеличилась. Марина же через какое-то время уволилась и полностью ушла в самозанятость. Окончила ещё какие-то кондитерские курсы, обрела свой круг постоянных заказчиков.
У них снова появилась собственная квартира – пусть и в ипотеку. Родители с облегчением выдохнули. Мария Николаевна вслух не говорила, но про себя признавала, что была неправа, сомневаясь в невестке. В тяжёлые времена та смогла заработать своим хобби.
В очередной отпуск Марина с Костиком приехали в своей родной город. Невестка так же, как когда-то свекровь, отвела Марию Николаевну в сторонку и положила перед ней коробку с часами и икону, завернутую в чистую хлопковую ткань.
— Возвращаю вам семейные реликвии, — торжественно произнесла Марина.
— Ты уверена? — только и смогла спросить свекровь, в душе радуясь, что дорогие её сердцу вещи не проданы, а лежат перед ней.
— Конечно! Тем более, что скоро вам будет, кому их передать!
— Неужели?.. — обрадовалась Мария Николаевна.
— Да. Девочка – наследница для вашей иконы.
В тот день в семье скромно, но все-таки отпраздновали радостную новость.
