Про Оксанкину красоту в совхозе «Имени Ленина» поговаривать стали, когда та ещё в шестом классе училась. Её разительное отличие от сверстниц замечали и учителя, и руководитель совхозного хора, и даже доярки на ферме.
Оксана была статная, гибкая, как ивовый прутик. Кожа у неё была белоснежная, словно мраморная. А волосы — чёрные, смолянистые, густые, как украинский чернозём. Идёт Оксанка утром в школу, фартук белый наглаженный, воротничок кружевной накрахмаленный — глаз радуется. Кто не проходит мимо, обязательно оборачивается.
В совхозе любили Оксану, не потому, что отец у неё председателем этого самого совхоза был, а за её приветливый характер. Всегда улыбчивая, весёлая и в помощи никому не откажет.
Григорий заканчивал десятый класс, когда стал за собой замечать, что стоит Оксанке мимо пройти, как сердце его в горле колотиться начинает, а ноги становятся словно ватные. Не сразу понял Гришка, что влюбился. Расспросить ему не у кого было. Отец у Гришки помер, когда он совсем ещё мальцом был. Растила Гришу мать одна. А с ней такие вещи парень обсуждать стеснялся. Эх, был бы батя… Но об отце у Гриши в памяти остались только 2 вещи, его большие, сильные, шероховатые ладони и запах любимых лошадей, которым пахли все вещи отца.
Совхоз был знаменит своими племенными лошадками. Вот и Гриша мечтал после школы на конезаводчика пойти учиться, чтобы, как его отец, всю свою жизнь посвятить лошадям.
К концу 10 класса Гриша немного осмелел и стал Оксане знаки внимания оказывать. То цветов полевых ей нарвет, то портфель до дома донести поможет. А в совхозе, как в любой деревне, шило в мешке не утаишь. Скоро стали все поговаривать, что Гриша за Оксаной приударил.
Вот только отец Оксаны был этим недоволен.
— Мала ты ещё, чтоб женихаться, — сердито наставлял отец,- Вот, школу окончишь, в институт поступишь, а потом уже и на парней засматривайся.
— Паааап,- возражала Оксана,- Ну, что Вы придумали себе. Нужен, больно, мне ваш Гришка.
Оксане было не по себе, когда отец сердился. Но, в глубине души, она знала, Гриша ей по сердцу пришелся.
Григорий окончил школу и уехал учиться в город. Но каждые выходные исправно приезжал домой, матери по хозяйству помогать. И раза такого не было, чтобы Гриша в свой приезд не пришёл с гостинцем к Оксане.
Год за годом Григорий мужал и хорошел. А Оксана к десятому классу стала первой красавицей на всю округу.
Получив диплом зоотехника, Григорий с радостью вернулся в родной совхоз и уже тем же вечером с букетом цветов стоял в саду, который раскинулся за Оксаниным домом.
Сад этот отец Оксаны, Дмитрий Никифорович, любил особой любовью. Заложил этот сад ещё его отец, до революции. Были тут и груши, и яблони разных сортов, и сливы ароматные. А ещё, в центре сада, стояла вишня. Широкая, разлогая, как русская душа. Каждую весну вишня цвела, как в последний раз, на всю свою силу, укутываясь в белый цвет. Цвела она так густо и щедро, что издали казалось, будто это облако небесное в ветках запуталось.
Возле вишни Дмитрии Никифорович поставил стол и скамью самодельную. И вечерами любовался весной на её богатство и щедрость.
Под этой самой вишней Оксана с Гришей часто встречались. Сидели на скамейке, скрытые от глаз людских, её белыми ветвями.
Вот и сегодня ждал Григорий свою любимую возле вишни этой. Правда, цвет у неё облетел давно, а в густой листве уже виднелись наливающиеся рубиновые ягодки.
Оксана места себе с самого утра не находила. Дела домашние не делались, из рук всё валилось. Конечно, отец с матерью это подметили. А когда Оксана отпросилась во двор, к подружкам, якобы, отец завёл с матерью серьёзный разговор.
— Вот, что я мать, думаю,- начал Дмитрий Никифорович,- Оксанка у нас девка видная, а у Гришки уже сила мужская налилась. Вижу, весь в отца он. И хоть хороший мужик был отец его, но боюсь, как бы они по молодости глупостей не натворили. Позора, мать, не оберёшься потом.
— Ой, — мать только руками всплеснула, да на стул медленно присела,- Что же делать, Дмитрий Никифорович? (всю жизнь мать Оксаны мужа по имени-отчеству звала, так уж у них заведено было в семье)
— В армию его надо поскорее бы отправить. А то ведь, не даст доучиться девке,- Дмитрий Никифорович подпёр рукой голову и задумался, — Да и не пара он ей. Что он, конюх?! А я ей счастья хочу. Чтобы дом — полная чаша. Нет, пора ему Родине послужить.
Никто не знает, похлопотал Дмитрий Никифорович или просто так пришлось и сложилось, но через месяц Гришке пришла повестка в армию. Провожали его весело. Пол деревни гуляло. Мать старалась, чтоб у Гришеньки не хуже других проводы были. Вот только Оксану отец на проводы не пустил. Сказал, мала ещё, для таких дел.
Уже ночью Григорий пробрался тайком к её окну.
— Оксан, Оксанка…- он старался не шуметь, чтоб собаки не подняли лай.
— Кто тут?- Оксана открыла окно и в ярком свете луны увидела своего Гришеньку.
— Я, Оксан,- Грише так хотелось её обнять, прижать к сердцу и никогда не отпускать,- Оксан, обещаешь меня ждать?
— Конечно, Гришенька, обещаю, — щёки Оксаны залились румянцем, но в ночном полумраке Гриша этого не видел,- Я писать тебе буду. Часто- часто. Обещаю.
И Григорий пошёл служить. За его здоровье богатырское и рост немаленький взяли Гришу на флот. А на флоте положено три года Родине служить. Старался Гриша исправно, как и положено советскому матросу.
Мать всем в совхозе фотографии показывала, какой у неё сын теперь красавец-моряк стал. А Оксана ждала.
Первый год Гриша получал от Оксаны письма по два, а то и по три в неделю. А вот на второй год службы письма стали приходить всё реже и реже. А потом, и вовсе пропали. Он матери своей писал, спрашивал, не случилось ли чего? Но мать так ничего и не ответила. Всё хорошо, сынок, напишет и дело с концом.
В конце второго года службы дали Грише отпуск и приехал он домой. На крыльях с вокзала летел к любимой своей, к Оксанке.
Он увидел её в саду, она под вишней как раз стол накрывала.
— Оксана!!! — Гриша собирался её обнять, но Оксана как-то отстранилась.
— Здравствуй, Григорий,- Оксана не смотрела ему в глаза, а в голосе её слышались слёзы, — Ты в отпуск приехал? Вот и хорошо. Мать, видать, соскучилась за тобой. Ты голодный, наверное? Присядь, пообедай. Я вот только вареников с вишней наварила.
Оксана говорила и говорила… А Григорий совершенно не понимал, что происходит. Рядом хлопотала какая-то чужая, холодная девушка. Что с его Оксаной сделали? Куда смех подевался? Где влюблённость в её карих глазах?
И тут он увидел кольцо на её безымянном пальце. Плавно его взгляд переместился на пёстрый сарафан, из-под которого уже выпирал округлившийся животик. Она замужем?! Да ещё и в положении!!! Гриша присел на край скамейки.
— Вареники, говоришь, да? С вишней, это хорошо…- он наколол один вареник, медленно положил его в рот,- Вкусно ты готовишь, Оксанка, вкусно. Повезло твоему …
И он запнулся. Не смог сказать это слово : «мужу». Ведь это он должен был стать её мужем. Ведь он жизни без неё не представляет. В армии только и жил мечтой этой. А тут…
Гриша медленно поднялся из-за стола. Он не станет её обвинять. Ни в чём. Она сделал свой выбор. Теперь он должен сделать свой.
— Прощай, Оксанка, прощай, — он подхватил свой армейский чемодан и твёрдой, уверенной походкой зашагал к калитке.
А на углу скамейки горько плакала его любимая. Ах, если бы он только знал, что она вовсе его не предавала. Это всё отец. Это из-за его «любви» она потеряла свою любовь.
Как только Гришу забрали в армию, отец первым делом нашёл Оксане жениха. Городской, видный парень. Сын директора завода. Перспективный, образованный, не то, что Гришка твой, конюх. Оксана плакала, просила, умоляла отца. Но тот был непреклонен.
— Где это видано, чтоб председательская дочь за конюха замуж пошла? Не бывать этому!!!
И через год отец своего добился. Сыграли свадьбу. И в скором времени Оксана уже и забеременела. Любила ли она мужа?! Нет. Просто терпела.
В деревне все за Гришку переживали. Особенно мать. Боялись, что вернётся на службу, да ещё сотворит с собой чего, упаси Господи.
Но Григорий был не из слабохарактерных. Да, болело. Сердце, душа. Дня не было, чтоб он про Оксанку не вспоминал. Но он жил. Ради матери жил!
После армии Григорий пришёл на конезавод работать. А Оксана… Знал только, что в городе с мужем живёт. А что, да как, никогда ни у кого не спрашивал. А ему никто в душу тоже не лез, зачем рану-то бередить?
Прошло пять лет после службы и мать уговорила Григория жениться.
— Гришенька, сынок, неужто я помру и внуков не потетёшкаю?- вздыхала мать. И он сдался.
Нашёл себе девушку, скромную, застенчивую, да и далеко не красавицу.
— От красоты этой одни беды. Лучше пусть так, чем потом болеть будет.
Жил Гриша простой жизнью. Родил двоих детей, поднял их, образование дал. С женой всегда миром и уважением обходился. Вот только любви у него в сердце больше не было. Разве только, к лошадям его. Может от этой не любви, а может и по другой причине, но жена Григория Ивановича заболела раком в свои пятьдесят с небольшим. Не смог он ей помочь. Оставила она его одного с его нелюбовью.
На своём конезаводе был Григорий Иванович уважаемым человеком. Даже орден трудового красного знамени получил. Все его в совхозе ценили, а, главное, уважали крепко.
А Оксана?
Оксане досталась печальная судьба. Ребёночка она при родах потеряла и больше так и не смогла родить. Муж, который был перспективный и образованный, после тридцати ударился в гульки. А там и до бутылки недалеко было. Намучилась с ним Оксана Дмитриевна. А когда его на пенсию провели, он совсем контроль потерял. Спился.
Не принял Оксану город. Вытолкнул. Чужая она тут была с самого первого дня.
Ей было уже за шестьдесят, когда она в родительский дом вернулась. Одна. Ни детей, ни мужа, да и родителей уже давно схоронила.
Она сидела в саду, под старой, местами засохшей вишней. Она, как в молодости наварила вареников. Сочные, спелые ягоды, распирали вареничные бока, просвечивались рубином сквозь тонкое, мягкое тесто. Они пахли, манили своей сладостью. Но есть их Оксане совершенно не хотелось.
Она вспоминала Гришу. Их последнюю встречу. Его сухое «Прощай, Оксана, прощай», и всю свою поломанную жизнь. Слёзы медленно капали на белоснежную, накрахмаленную скатерть, а из-под платка, завязанного на голове, выбилась седая прядь, когда-то чёрных, как вороное крыло, волос.
За спиной послышался скрип калитки, но Оксана даже не повернулась. Слишком глубоко она утонула в печали своих воспоминаний.
— Здравствуй, Оксана,- голос был таким знакомым, таким родным,- Ты вернулась?
— Гришенька…- слёзы хлынули нескончаемым потоком из её глаз. Она хотела выплакать всю боль, которая ей досталась в этой жизни, всё разочарование, весь страх и обиды.
Гриша присел рядом на скамейку, тихо, как в молодости, обнял её за плечи и поцеловал её в макушку.
— Не плачь, моя девочка, не надо, — он гладил её морщинистую руку, не ощущая времени, забыв про возраст,- Теперь всё будет хорошо. Обещаю.
На следующий год вишня в саду Оксаны Дмитриевны и Григория Ивановича зацвела небывалым буйством. Густо, щедро, как сорок лет назад, но этот раз уж точно был последний.
