Пашка долго не раздумывал. Вообще. Просто сказал:
— Завтра уходим.
И всё. Значит — завтра они уходят.
Пашке терять было решительно нечего. Прабабушкина ваза! «Антиквариат, между прочим,» — гордо говорила мама всем гостям. Она даже пыль с проклятой вазы не давала никому вытирать, только сама, только аккуратно.
А Пашка разбил. Разбил, говорит, вдребезги прямо. Долго клеил найденным у папы «СуперМоментом» — залил весь диван. И пульт от телевизора немножко.
Папа сегодня в ночь, а мама придёт поздно — ни пульт, ни диван, ни растреклятую вазу не увидит. А утром надо уходить.
А Санька что? А у Саньки контрольная висит на самом носу. И «двояк», ну как ни крути, точно будет! Не даст Ирка списать, не простила ещё. Вот девчонки — ну подумаешь, на её пенале феям Винкс подрисовал всякое смешное. Ну и чего обижаться по две недели?
Уходить надо.
Встретились утром, ещё до школы. Пашка продемонстрировал полный ранец бутербродов и воды — запасливый! Санька нагрёб конфет из вазочки и разбил заветную копилку — в дальней дороге деньги пригодятся. И тетрадки взял, ну а вдруг они недалеко уйдут?
Пашка сказал, что идти нужно на северо-запад. Там через много-много километров будет море и викинги. Они примут их с Санькой, раскрасят им лица и дадут крутые топорики.
— Это называется «набег», понял? Я кино смотрел!
Санька не знал, где северо-запад. Пашка сначала включил навигатор в телефоне, а потом достал потрёпанный компас из кармана.
— Настоящий, понял? Ну, в телефоне же батарейка сядет? А в компасе никогда, она вечная!
Санька восхитился дальновидностью друга. А потом загрустил — они что, уходят настолько навсегда, что там даже батарейка сядет?
До окраины города доехали на автобусе. Потом пошли вдоль дороги, навигатор металлическим голосом повторял: «Направляйтесь на север. Через двенадцать километров поверните налево. Направляйтесь на север…» Двенадцать километров — это много. Съели половину бутербродов.
Собака появилась внезапно, когда в их телефонах уже прочно засела надпись «нет сети». Навигатор не работал, брели, глядя на стрелку компаса. И тут — собака. Чёрная, большая, рычит. Отдали ей последние бутерброды и половину конфет. Пашка сказал, что это дань богам дороги, он где-то слышал, что викинги так делали. Значит, они на верном пути. Санька вздыхал и думал — а может, простила бы Ирка-то?
Долго шли лесом, компас упрямо показывал в самую чащу. Потом упёрлись в реку, доели на берегу конфеты. Из обёрток наделали красивых корабликов. Над рекой вытянулась длинная ветка — конечно же, полезли.
Конечно же, свалились. Прямо вдвоём, с криками, с брызгами. Санька утопил рюкзак с тетрадками, Пашкин же зацепился за ветку, долго прыгали из воды, мокрые, пока не догадались снова залезть и снять.
Убегать к викингам стало совсем грустно, мокро, и холодно. Пашка вдруг вспомнил, что у викингам просто так не приходят, через границу нужны «документы».
А нету у них документов, паспорта когда ещё дадут… Значит, нужно идти назад, ждать, а потом уходить у викингам. По-взрослому, с паспортами. А ваза… Ну что ваза? Я маме из набегов другую принесу.
Вышли к дороге — мокрые, несчастные. Какой-то парень предложил подвезти, громко смеялся всю дорогу, накормил печеньем.
Во дворе стояли испуганные мамы с телефонами, в которых снова звучало «абонент временно недоступен…» Почему-то стало вдруг не страшно за вазу и контрольную. Стало страшно за маму. Они побежали со всех ног, слёзы плескались в горле.
Мамы не ругались. Бледные, испуганные, ощупывали каждую косточку и повторяли:
— Ты цел? Ты здоров? Ну, отец тебе задаст!..
Отцы приехали одновременно, к тому времени весь двор уже чествовал «героев». Подошли, стараясь не бежать. Строгим голосом почти в унисон спросили:
— Ну, и где ты был?
На сбивчивый, со всхлипами рассказ про вазу, контрольную и викингов — они топор дадут и лицо раскрасят, мы в набеги пойдём, пап! — реакция была одинаковая. Папы переглянулись и… Расхохотались на весь двор. Обнялись и гоготали, как кони, утирая слёзы.
— А мы с тобой куда собирались?
— А мы на Амазонку, помнишь? Крокодилов ловить!
Мамы тоже заулыбались, когда-то они слышали истории об этих «подвигах».
Пашка робко потянул отца за рукав.
— Па-ап, а что, у прабабушки было две вазы?
