– Четыре месяца прошло, как они развелись! – рассказывает пятидесятипятилетняя Татьяна Дмитриевна. – Максим квартиру снял, Катя с внуком все еще в моей квартире. Я сыну уже сто раз сказала – решай что-нибудь с этим! Хорошо, что ума хватило не прописывать их там, пусть съезжают. Я знаю, что ей некуда идти, но я не мать Тереза тоже, квартиры раздавать! Он все завтраками кормил, а теперь вообще отморозился! Если они, говорит, тебе мешают, выгоняй их сама, это твоя квартира, ты там хозяйка, не я…
…Катя и Максим поженились совсем юными, чуть ли не сразу после школы, само собой разумеется, по огромной неземной любви. Татьяна Дмитриевна сначала, честно говоря, напряглась, услышав о решении девятнадцатилетнего сына жениться немедленно. А потом решила – так даже лучше. Чем искать на голову приключений и сомнительных связей, пусть сын женится и живет с одной.
Тем более Катя совсем неплохой вариант – спокойная, домашняя, не избалованная. А в случае чего – развестись теперь не проблема. Свекровь отселила молодых в пустовавшую, оставшуюся после бабушки квартиру, помогла им справить свадьбу, и Катя с упоением взялась вить гнездо и варить молодому мужу борщи.
Родители Кати, выдав дочь замуж, кажется, вздохнули с облегчением: у них там в двухкомнатной квартире и без Катерины проживает пять человек. Нет, семья не маргинальная, только вот небогатая. И Катю любят. И искренне радовались ее счастливому замужеству. Хотя наверняка где–то в глубине души радовались и за себя – без Кати в доме стало ощутимо просторней.
– И вовсе не рано! – говорила Катина бабушка. – Девятнадцать лет – в самый раз. У меня вон в девятнадцать уже ребенок был!..
С ребенком Катя с Максимом не торопились. Семь лет жили для себя – и надо сказать, душа в душу. Не ругались, не ссорились, поддерживали и понимали друг друга. Были уверены, что проживут долго–долго и вместе состарятся.
Доучились, немного встали на ноги, поработали. Ребенок родился, когда Кате было двадцать шесть – и молодая женщина с головой погрузилась в материнство. Муж работал, Катя вела хозяйство и воспитывала сына. И, кажется, немного перестаралась.
Муж стал как–то отдаляться, сначала незаметно, а потом все более явно. И в один прекрасный день заявил – их брак, видимо, был ошибкой. Не надо было жениться, правильно все говорили – рано… В общем, любви к Кате Максим абсолютно не ощущает. Нет, никаких других женщин у него нет. И что дальше делать и как жить, он не знает. Ребенка жалко. Но очевидное надо признать – Катя не героиня его романа…
По–хорошему, после таких слов надо собирать чемодан и уходить, но… Уходить Кате решительно некуда. На голову к родным, да еще и с сыном? Нет, ну можно, конечно – потеснятся, не прогонят. Но это же не жизнь, как сельди в бочке. Ребенку полтора года, до сада далеко, да и как он пойдет в сад, еще неизвестно. Как выходить из декрета, искать жилье, няню, устраивать ребенка? У Кати голова кругом.
В итоге из квартиры съехал Максим, Катя с ребенком по–прежнему живут у свекрови. Раз в неделю Максим приходит к сыну, привозит продукты, дает немного денег. Он же оплачивает квартплату, воду и свет по счетчикам.
– Нет, ну я все понимаю, ушел по-мужски, все ей оставил! – усмехается Татьяна Дмитриевна. – Только вот одна деталь – оставил-то не свое! Мне заявил – тебе если жалко квартиры, ты и выгоняй. Нет, ну каково? Ему, значит, квартиры не жалко, широкой души человек! Я ему – ты ее не зарабатывал, а он мне – так ты тоже не зарабатывала, по наследству получила, так что ничего страшного не происходит. В бабушкиной квартире живет ее правнук, она бы рада была…
Максим, видимо, ждет, что Катя соберет вещи и уйдет сама. А она не уходит. Выставить ее физически иужчина не может — как-то это некрасиво. Неблагородно, зная, что женщине с ребенком по сути некуда идти.
– Ну пусть она пока поживет! – говорит он матери. – Хотя бы до трех лет…
Но Татьяна Дмитриевна уверена, что хвост надо рубить сразу. Разошлись – значит, все, до свидания. В три года тоже будет не меньше проблем, чем сейчас. Зарплата у Кати небольшая, в саду начнутся больничные, снимать квартиру и оплачивать няню будет тяжело, а идти будет так же некуда. Начнутся разговоры и просьбы оставить их здесь до школы, а почему нельзя, раньше ведь было можно… Нет уж!
При этом идти в квартиру, собирать вещи и менять замки Татьяна Дмитриевна тоже не хочет. Сын заварил кашу, пусть ее и расхлебывает.
А может, и правда мужчина должен поступить по-мужски, уйти сам? В конце концов, это ему захотелось на свободу. Что за безответственность: сегодня люблю-не могу, а через пару лет уже — пошла вон? Пусть Максим засунет себе подальше все свои «хочу — не хочу» и либо живет в семье, либо уходит, оставив жене и сыну квартиру, по крайней мере, до того момента, пока Катя уверенно не встанет на ноги сама.
Или гнать надо ушлую невестку? То, что ей некуда податься — так это ее проблемы. Татьяна Дмитриевна ей уж точно совсем ничем не обязана. Алименты платить Максим будет, и все. А детей женщина рожает для себя — значит, перед тем, как родить, должна думать, как будет поднимать, если что…
Что думаете?
