Эту историю я услышала ещё девчонкой от коки (так у нас называли раньше крёстных) моей мамы. Кока Таня родилась в то время, когда церковь и верующие были гонимы. Она, как и большинство молодёжи, выросла атеисткой. Рассказывала, что антирелигиозные плакаты рисовала, лекции в деревнях читала в составе агитационной комсомольской группы. Случай, который кардинально изменил её мировоззрение, произошёл, когда она была уже взрослой женщиной.
Замуж кока вышла ещё до войны, сына родила. Муж её воевал, вернулся домой израненным, но главное — живым. После войны один за другим родились у них ещё сын и дочь. Они были совсем ещё маленькими, когда муж скоропостижно умер — движение осколка спровоцировало внутреннее кровотечение. А спустя полгода после этого похоронила она и старшего 13-летнего сына — что-то с почками было у мальчика.
И так она горевала, что жизнь не мила стала. «Детям в детдоме будет лучше, их хоть накормят там досыта, а мне одной не справиться», — так она думала.
И однажды, когда дети были в круглосуточном детском саду, пошла кока Таня на сеновал, привязала верёвку к потолочной балке над лазом, который из двора на сарай вёл и через который сено корове скидывали, соорудила петлю, на шею накинула и… шагнула в лаз…
— Я как сознание сразу потеряла, — рассказывала она. — Резко потемнело в глазах. А потом — вижу, старик какой-то стоит на сарае. Подумала, что вор забрался, хочу рукой махнуть, да не могу. А старик смотрит на меня так… укоризненно, головой качает. Потом говорит мне: «Что ж ты удумала-то? На кого детей оставляешь? Зачем их сиротами делаешь?» А я и заревела тут — слёзы сами полились из глаз. Отвечаю ему, что, мол, сил нет, не поднять мне детей будет. И не странно было, как это я могу говорить с петлёй-то на шее. Ну, старик посмотрел на меня так внимательно, а потом сказал: «Не ждёт тебя никто ТАМ, твоё дело жить и детей растить, а Господь всё управит». И пропал. Очнулась я — лежу под лазом, корова из загона на меня смотрит. Кое-как встала, отряхнулась, петлю стащила… Полезла на сарай, вижу: веревка у самой балки словно перерезана — уж больно аккуратно оторвалась. А больше нигде никаких следов нет, даже сено не примято там, где старик тот стоял.
Через какое-то время поделилась она этой историей со старшей сестрой покойного мужа, моей бабушкой (про бабушку и её семью можно много рассказать, пожалуй, целая книга получится). А та её в церковь отправила, говорит, хоть свечку поставь за своё спасение. И вот в церкви на иконе увидела кока того самого старика — один в один. Поняла, что Николай Чудотворец её спас.
Не сразу после этого жизнь коки Тани наладилась. Много всего довелось ей пережить. Но явственно ощущала она невидимую защиту. Детей она окрестила по-тихому, стала крёстной моей маме и её сестре. В церковь редко ходила (до ближайшей действующей церкви двадцать километров было), но перед иконой Святителя Николая молилась ежедневно.
Давно уже коки нет в живых. Но и сегодня Николушка Чудотворец особо почитаем в семьях её детей и внуков…
