Эльвира была женщиной современной и продвинутой. Только никак личная жизнь у неё не складывалась. После развода с мужем боялась и не хотела вступать в новые отношения, а потом поздно стало.
Приехал в город знаменитый то ли психолог, то ли эзотерик, то ли ещё какой душевед. Подруга Валентина уговорила сходить на его выступление. Мол, там и узнает, как избавиться от блоков, мешающих ей выйти замуж.
От светила психодуховной практики услышала Эльвира, что надо периодически чистить свой дом, выбрасывать ненужный хлам, который поглощает энергию, мешает человеку расти материально и духовно.
— Если на поиски чего-то в квартире вы тратите более пяти минут, то у вас скопилось много ненужных вещей. Немедленно избавьтесь от них. Если не носите какую-то одежду, не пользуетесь чем-то более двух лет, смело несите всё это на помойку или отдайте нуждающимся.
Придите домой, разберите залежи хлама и увидите, как ваша жизнь изменится в лучшую сторону.
Кто бы спорил? Эльвира вернулась домой и оглядела квартиру. Не так уж и много хлама накопилось после последнего ремонта. Чего не скажешь о лоджии. Туда она отправила в ссылку старый утюг, обрезки ламината, оставшиеся после ремонта, пустые банки, пакет с вещами, которые не нашла куда пристроить…
Рассуждала, как большинство хозяек, что любая вещь может ещё пригодиться. Потому что, как только выбросишь её, она тут же и понадобится. Лежит в уголочке, пить-есть не просит, а на что-то сгодиться ещё может.
Эльвира со рвением, присущим человеку энергичному и с желанием перемен в жизни, принялась расхламлять квартиру. Начала со шкафа с одеждой. Она была бережлива и не покупала себе ничего лишнего. Набрала полпакета вышедших из моды нарядов и отнесла в мусорный контейнер. Вошла в квартиру и прислушалась к себе, но никаких изменений не почувствовала.
Не откладывая в долгий ящик, принялась за лоджию. Безжалостно собрала всё, что осталось от последнего ремонта, пустые банки, старые и сломанные вещи и за четыре приёма вынесла всё на свалку. Лоджия стала в два раза просторней и светлей. Результат воодушевил Эльвиру.
Сунулась под мойку на кухне, где хранила коробку с пакетами и пустые пластиковые бутылки. Собрала всё это выбросить и клятвенно себе пообещала, что не будет копить ничего «на всякий случай».
— Господи! Я же специально оставила кусок линолеума, чтобы постелить на пол под раковиной. Всё руки не доходили, а кусок только что благополучно отнесла в мусорный бак. Вот правильно говорят, не надо спешить. Может этот психолог и умный, но точно не практичный.
Эльвира накинула пальто, схватила пакет с пустыми пластиковыми бутылками и решительно поспешила к мусорке. «Машина мусор по утрам вывозит. Минут десять прошло, как выбросила. Не должны его закидать мешками. Достану», — рассуждала она, спеша через двор.
Два бомжа копались в мусорных баках.
— Эй, не троньте, это моё! — закричал Эльвира, и припустила к мусорке.
Бомжи дружно воззрились на неё, не собираясь бросать своё занятие по поиску еды, одежды и «полезных» вещей.
— Это наш участок, дамочка, — сказал тот, что был меньше ростом и упитаннее.
Второй в это время шерудил палкой в соседнем баке.
— Я не ваш конкурент. Я только что по ошибке выбросила кусок нового линолеума. – И тут она представила, что соседи из окон видят её мирно беседующую с бомжами, а потом она понесёт домой выуженный из мусорного бака линолеум…
Эльвиру передёрнуло.
– Извините. Я, пожалуй, пойду. – И она собралась поскорее смыться отсюда, пока кто-то не решил, что в желании выйти замуж, дошла она до последней капли – связалась с бомжами.
— Так это… Лёха с Язвой унесли его. Я ещё подумал, какой хороший кусок, на стол положить в самый раз, – вступил в разговор тощий бомж с палкой и хмурым взглядом, держа в руке какую-то грязную тяпку.
Эльвира скривилась от отвращения и поспешила уйти.
— Эй, дамочка, постой! – крикнул тот, что посолидней и поупитанней. – Если добуду вам кусок линолеума, так куда принести-то?
Эльвира сглотнула, махнула рукой, мол, не надо, и побыстрее скрылась за углом дома.
Через два дня она вышла из дома с намерением сходить в магазин. Яркое солнце слепило в глаза, на асфальте у подъезда валялась россыпь золотых листьев.
— Эй, дамочка! – Услышала она уже знакомый сипловатый голос.
Эльвира оглянулась. Два её знакомых бомжа стояли сбоку от крыльца подъезда. Тощий держал подмышкой какой-то рулон.
— Мы это… Вот. Принесли. – Он виртуозно расправил рулон. Это оказался неровно обрезанный кусок линолеума с рисунком в виде булыжников. – Не бойтесь, не в мусоре нашли. В магазине.
— Украли? – строго спросила Эльвира и нахмурила брови.
— Не. Так отдали. Нужен, так бери. Язва за него бутылку обещала. – Тощий начал сворачивать кусок в рулон.
— Подожди. — Эльвира подошла ближе и неуверенно посмотрела сначала на линолеум с булыжниками, потом в «честные» глаза бомжей. — Ладно. Давайте. – Она забрала кусок, оказавшийся довольно увесистым, в отличие от того, что выбросила. – Подождите здесь. Я сейчас вам еды принесу. – И она понесла линолеум домой, держа его за угол на расстоянии от себя, на всякий случай. В лифте принюхалась. Но от куска пахло магазином, линолеумом, и совсем чуть-чуть бомжами.
Собрала в пакет остатки хлеба. В мытый контейнер из-под фарша положила макароны. Подумала, и добавила к ним две котлеты. Потом положила початую пачку печенья и половину плитки шоколада. «Мне всё равно худеть надо».
— Вот, возьмите. – Подала она пакет, вернувшись к бомжам.
Тощий, по-видимому, главный в их команде, заглянул в пакет.
— Печенье. Шоколадка! — Он поднял глаза на Эльвиру.
В них светилась детская искренняя радость.
— С чаем попьёте. Воду вскипятить есть где? – Эльвира спросила просто так.
В это время соседка вышла из подъезда. Маленькая собачонка на поводке при виде бомжей начала звонко тявкать. Женщина с презрением скользнула взглядом по двум представителям социального дна, и недоумённо уставилась на Эльвиру.
— Не. Водка есть. Спасибо, хозяйка. Если чего хорошего найдём, так принесём. Скажи номер квартиры.
— А может, вам сразу ключи от квартиры дать? — Разозлилась Эльвира на себя и на бомжей, которые никак не хотели уйти восвояси.
«Что про меня подумают соседи? Ужас. Связалась с бомжами, — корила она себя в магазине. — А как они узнали, где живу? Следили? Узнают, что одна живу, подкараулят и в лучшем случае отнимут деньги, а в худшем… Поди, найди их потом».
Вечером предупредила свою соседку, что если вдруг услышит какой шум, сразу пусть проявит бдительность, выглянет в глазок. А если увидит двух мужиков плохо одетых, сразу же вызовет полицию.
Соседка округлила глаза, закивала и шёпотом спросила, может лучше сразу и вызвать, если Эльвира знает про мужиков. Так сказать в целях предупреждения преступления.
— Типун тебе на язык, — замахала руками Эльвира. – Я так, предупредить.
Каждый день в мусорных баках копалась пара – тройка бомжей, но своих знакомых Эльвира не видела больше.
Приближался Новый год. Дочь обещала с маленьким сынишкой приехать в гости на праздники. А искусственная ёлка у Эльвиры древняя, вся кривая и потрёпанная. Пошла и купила по такому случаю для внука новую. Взяла коробку со старой елкой и понесла на мусорку.
«Вот бы встретить моих бомжей. Как тогда шоколадке обрадовались. Отдам им ёлку. Где бы они ни обитали, праздник и у них должен быть». Но бомжей у контейнеров не было. Поставила коробку рядом с баками. «Увидят, возьмут, если захотят». Хотела уйти уже, как увидела плохо одетого молодого мужчину. Он тоже обрати на неё внимание, тут же отвёл глаза в сторону, мол, я не сюда, я не бомж, и боком стал обходить Эльвиру у мусорных контейнеров.
— Постойте! – крикнула она ему, но бомж отшатнулся и изменил траекторию движения – свернул в сторону. – Я ищу двоих… ваших. Они сказали, что это их участок. Один такой высокий и худой, а второй… — говорила Эльвира в спину бомжу.
Он вдруг резко развернулся к ней, и Эльвира испуганно отступила назад.
— А чего вы их ищите? Украли у вас что? – спросил молодой бомж неожиданно тонким голосом.
— Нет, что вы. Они мне помогли. – Она не стала уточнять чем. – Я ёлку им принесла на Новый Год.
Бомж настороженно смотрел и молчал.
— То есть, к ним претензий нет? – Бомж топтался на месте.
— Нет, конечно. – Эльвира пожала плечами.
Бомж посмотрел зачем-то на носы своих рваных ботинок, а потом поднял глаза на Эльвиру.
— Крот умер. Один глаз у него совсем слепой был, а другой тоже плохо видел. Поэтому мы его так звали. А второй куда-то подался. Давно его не видел.
— Как же так? А Крот это тот, что пониже и потолще, так? – Эльвира почувствовала жалость к пропавшим бомжам.
— Ага. У него сердце больное было. Во сне умер. А в коробке ёлка? Вы её оставите?
— Возьми. – Эльвира оставила коробку и побрела домой.
«Интересно, как хоронят бомжей и хоронят ли вообще?» Но знать этого она, в общем-то, не хотела. Просто ей жалко было двух бомжей. Вроде как свои.
Наверное, правы гуру психологии, надо избавляться от ненужных вещей. Не реши Эльвира освободить квартиру от хлама, не выбросила бы по ошибке кусок линолеума, не встретила бы двух бомжей. Ей нет до них, и никогда не было никакого дела. А они ведь тоже люди, хоть и выброшенные по разным причинам на обочину жизни общества. А она даже не знает, почему они оказались на дне.
Мы живём и думаем, что бездомные сами виноваты, а мы не такие и с нами этого не случится. Они, наверное, тоже так думали до того, как оказались на улице. Разве может человек добровольно сделать такой выбор?
Это потом, пожив какое-то время без обязательств и ответственности перед обществом, они теряют интерес к нормальной жизни и не пытаются вернуться. Чем дольше бомжуют, тем ниже скатываются вниз, хотя, куда уж ниже. И исчезают бесследно, будто никогда их и не было на белом свете. Никто не жалеет о них, не вспоминает.
«У всех бездомных собак когда-то были хозяева», Белый Бим Чёрное ухо
«Возможно, я одинок в этом, но иногда, когда я смотрю на бездомных, на простых мерзавцев или пьяниц, я вдруг начинаю представлять себе их младенческие фотографии. На этих фотографиях они такие же, как мы с вами на наших. И то, что мы не выросли такими, как они, лишь удивительная, необъяснимая случайность». Дастин Хоффман
