При жизни бабуля моя любимая научила меня очень важным словам. Для кого-то, может, это покажется чушью, но сколько людей, столько и мнений, как говорится.
Расскажу небольшую предысторию. Откуда всё это пошло.
Бабушка всю жизнь проработала в пекарне. Вставала в 2 часа ночи, поставить опару, замесить тесто, пока всё «настоится» и «подойдёт» … Тот самый хрустящий и пышный хлеб в нашем далёком детстве, когда мы, будучи детьми, не доносили до дома горбушки так называемые. Святой откус.
Сама пекарня находилась от дома минут в десяти пешим шагом. Тем не менее, времени всегда было в обрез.
Деревня. Обычно одни и те же покупатели, всех в лицо знаешь. Баба Вера моя, всех хорошо знала, как и её… После работы ещё за скотиной нужно было приглядеть, работы в деревне хватало («городские» не поймут).
Загвоздка случилась в том, что соседка (бабушки моей Веры) очень часто любила приходила за хлебом «взаймы». То есть брала хлеб, а деньги потом занесу. Верк, запиши на меня (Любила называть её именно Верк).
Маленькое отступление — вообще раньше всё было по талонам. Один талон равно одна булка хлеба в день на семью. Кому-то хватало, а кому-то нет.
Однажды утром пришла баб Тося снова и говорит:
— Верк, мне вон ту булку хлеба и половинку чёрного.
Вера уже собралась отдать хлеб, но не дождалась ни талона, ни «живых» денег.
— Извини, Тось, не могу. Уже начальство ругает, запретили давать взаймы. Только если есть талон или наличкой.
— Минуты две длился их диалог. Соседка слёзно просила в долг, но бабушка не могла уступить. Не по собственным каким-то принципам, а по распоряжению начальства.
Не сказать, что с соседкой Тосей они были в прекрасных отношениях, но и неприязни к друг другу у них не было.
— Да ты чтоооо, решила меня хлеба лишить? Пусть у меня нету семерых по лавках, я что, не человек что-ли?
Баба Вера хотела «оправдаться» (хотя не за что было). Не нашлось ей ничего более сказать, чем:
— Ну не могу, Тось. С меня же вычтут…
В итоге хлеб взаймы не продала.
На следующий день буквально, рассказывала бабушка, встретила соседку бабу Тосю (ну как бабу, ей было на тот момент 54 года), но всё ей так называли.
В ответ на приветствие она ничего не ответила. Промолачала, глядя глаза и прошла мимо.
Бабушка поняла, что соседушка обиделась. Не за что, да обиделась.
После эта соседка Тося приходила за хлебом только к напарнице бабушки. У неё хлеб брала. Видимо, обиду затаила.
И однажды бабушка моя Вера спращивает:
— Тоськ (её же слвами), а ты что со мной не здороваешься? Обиду что-ли затаила?
а повела глащами (не удобно стало) и задала вопрос, не отвечая:
— Как у тебя дела?
Бабушка с открытой душой и сказанула:
-Да всё отлично, скоро Илью переводят в другую часть (так звали её мужа, моего деда. Он был военным). Через пару месяцев переедем, думаю.
— А твои как дела? – любезн поинтересовалась Вера.
— Да по всякому, ведь разное в жизни бывает. Смотри, чтобы у тебя ничего не сдвинулось. Ведь как бывает, запланировал, и всё плохо…
Бабушке сразу эти слова «врезались в уши». На этом диалоге было покончено.
После этого разговора прошло месяца два и бабушка снова встретила свою соседку. На что та ей сама сказала:
— Не переехали ещё?
— Нет.
— Я так и подумала!
Вера ничего не ответив, пошла молча. Только взглянув в глаза. Если там ещё была попытка найти совесть и раскаяние, то это было глупо и без толку.
Больше моя бабушка с этой соседушкой больше дел не имела, но и поняла на своём опыте, насколько могут быть озлобленны и завистливы люди. Хотя то и завидовать было нечему…
Но бабуля моя уяснила и меня с детства научила одной хорошей фразе.
Когда справляются о твоих делах, лучше отвечать:
— По-всякому. Или по-разному.
Таким образом, невозможно догадаться недоброжелателю, как твои дела обстоят на само деле. «сглазить» тяжело.
Хотя, если человек по жизни несёт добро и нет в сердце зла и обид, его невозможно «сглазить», как говорится в простонародье.
Однако, бабушка меня научила с детства свою душу не открывать знакомым, отвечать поверхностно и не задумываться, кто и что подумает…
