Прежде всего хочу сказать, что я человек, с детства культурно ведущий себя в очередях. За 40 лет не припомню, чтобы я там скандалил, хотя в целом излишним добродушием я не страдаю. Но порой сдерживаться в очередях трудновато и речь идет о сетевых магазинах, в маленьких же «лавочках», которые я тоже постоянно посещаю, обычно все спокойно.
Меня не особо напрягают пустые кассы, при скопившейся очереди (мало ли где кассиры бегают?), не волнует сбой на той же кассе и перерасчет товара (без технических накладок никуда, ничего не поделаешь), я готов пропустить вперед парнишку или девчонку с одной банкой лимонада – да пусть бежит, не жалко, я постою еще пару минут. Но есть одна редкая (но надолго запоминающаяся) категория покупателей сетевых продуктовых супермаркетов, которая раздражает неимоверно. Мне просто интересно, я один такой?
Итак, все граждане походят к кассе-ленте с тележками или корзинками и как обычно ставят все на ленту. Большинство, как только кассирша начинает пробивать их товар – тут же складывают его по порядку в ту же тележку/корзинку или пакет. Соответственно, когда продавщица называет сумму к оплате, обычному и нормальному покупателю остается лишь расплатиться и подхватив пакет уйти или покатить тележку/понести магазинную корзинку к столикам (специально для этого придуманным) и уже там переложить все в сумки. Тем временем, продавщица начинает работать со следующим покупателем.
Я почему так подробно описываю элементарные вещи? Потому как есть граждане, презирающие этой простейший алгоритм. Они «идут другим путем» и именно из-за них, а не из-за сломанных аппаратов (и вечно переставляющих товары сотрудников магазина) может собраться «хвост» человек в десять. Волшебным образом, несмотря на то что они притаранили покупок, не умещающихся в картофельный мешок, у них куда-то испаряется тележка. Как будто все свое добро они несли в охапке через весь зал, нежно прижав к груди. Этот вид покупателей «степенно» и важно дожидается (!) пока кассир не пробьет все их 20 наименований, сложит на крохотный столешник справа от себя, оплачивают и … только потом начинают все запихивать в пакет.
И что получается? Господина или даму все ждут. Кассиру надо пробивать товар следующему покупателю, но на столешнице так мало места, что его некуда сложить – там суетится особенный покупатель, быстро все сложить у него не получается, иногда он удивленно оглядывается на очередь – а что это все стоят? Из-за кого?
Не далее, как на днях. Будний день, после пяти вечера, обычный магазин известной сети. В корзинке у меня немного – пакет картошки, молоко и так по мелочи. Работает одна касса из трех, но за ней всего два человека, неплохо, думаю, быстро дело пойдет. Ага, конечно. Первым стоял пожилой, бойкий и шустрый (это важно, будь это пожилая медлительная бабушка и разговора бы не было) мужик, вторым, типичный работяга из Средней Азии, лет сорока. Я встал за ним – у работяги на ленте сложена гора пакетов риса/вермишели штук по пять пяти названий, кассирша считает уже ему. И тут я замечаю, что «не все так просто» — шустрый пожилой мужик как раз из той самой категории.
Продуктов у него на два пакета, он уже заплатил, набил один пакет, и спрашивает у продавщицы второй. В то время как она, заметьте, уже занята другим покупателем, чью покупки складывает на край столешницы, так все остальное пространство еще завалено продуктами шустрого мужика. У работяги кстати в руках тележка, в которую он ловко (а то свалятся на пол) сгружает свой рис и вермишель. Расплатился и был таков – это я про работягу из Средней Азии. Шустрый же мужик не таковский. Подошел уже второй покупатель после него (я), а он все еще трется возле кассы. Товар, такое впечатление, он нес, по-видимому, в клювике, так как по закону жанра, тележки (или корзинки) рядом с ним не наблюдается.
Кассирша, вздохнув, кладет мои покупки – картошку, молоко рядом с кучкой еще не убранных покупок пожилого мужичка. И с истинным умилением я наблюдаю, как шустрый мужик тащит мою полуторалитровую (ну, 1.4) бутылку молока в свой пакет. С умилением – так как нечто подобного я смутно даже ожидал. Устало-иронично, но подчеркнуто не грубо:
— Что же вы чужое-то себе тащите?
— Ой-ой, извините, не заметил.
Не в том возрасте и поведении еще человек, чтобы отнестись к этому без раздражения и не нагрубить, но я сдержался. Простота – хуже воровства. Ну, не заметил он чужую большую бутылку молока (причем в его пакетах молока и вовсе не было) принял за свою.
Кассирша тем временем жмет на звонок. Потому как, вместо трех человек уже десять. Я отошел от кассы ровно через 20 секунд, после того как ее наконец покинул шустрый и бойкий мужик, не признающий общих алгоритмов.
