Катя просыпалась под крик, сколько себя помнила. Это потом, спустя много лет, мать недоуменно скажет ей, мол, ругались с отцом да, но не каждый день, не преувеличивай. Но тогда Кате казалось, что почти каждый.
Редкое утро обходилось без крика. Такие моменты она любила. Не расстроенная ничем мама хлопочет на кухне и готовит завтрак, отец занят делами во дворе, старший брат уже ушел в школу, и в распоряжении Кати целое утро. Можно немного понежиться в постели и помечтать в тишине, а потом, после завтрака, сесть за уроки. Вторая смена в школе всегда ей нравилась больше, чем первая. Скоро за ней зайдет Иринка и они пойдут в школу, весело болтая по дороге о невинных девичьих секретах.
Кате нравилась Иринка, открытая улыбчивая девочка лет двенадцати, совсем недавно появившаяся в их городке. Её семья, русские беженцы из далекой южной республики, купила старенький дом на соседней улице. Катя любила бывать у них в гостях. Было там что-то такое, чего не хватало ей дома: мягкая уютная тишина, частый смех и необычайная ласковость Иринкиной мамы.
Катю она всегда называла Катюшей, Иру – Иринкой, а своего мужа Ванечкой. Даже кошку и ту тётя Вера звала Лапушкой. Вообще отношения в семье Ирины стали для Кати чем-то невероятным, эдаким откровением.
В её память навсегда врезался один эпизод. Тётя Вера, стоя на стремянке, подоткнув юбку и напевая, мыла на веранде распахнутые окна. А они с Иринкой во дворе под раскидистым тополем ели сочный рубиновый арбуз, нарезая его толстыми ароматными скибками. За двором заурчал тяжелый Камаз, Ирин отец работал на асфальтном заводе и частенько приезжал домой на рабочей машине.
— Что-то я во времени потерялась,— вытирая руки об подол, улыбнулась мужу тетя Вера, — Ванечка, ты приехал на обед?
— И не только на обед,— весело пробасил дядя Иван и обхватив свою миниатюрную жену огромными ручищами, снял её со стремянки, поцеловал сначала в шею, а потом прямо в губы и…закружил на месте. А тетя Вера, расхохотавшись, ухватила его за плечи и откинулась назад. В её рыжих волосах яркими вспышками играло полуденное солнце….
— Кать, ты чего? — насмешливо спросила подруга.
И тут только Катя заметила, что зажав в руках недоеденную скибку арбуза, она во все глаза, не отрываясь, смотрит на родителей Ирины, а арбузный сок липкими струйками течет по запястьям и подбирается к локтям.
— Мммм…? — отводя глаза, невнятно ответила она на вопрос. Ей было так неловко, что она готова была провалиться сквозь землю. Но её подруга была совершено спокойна.
— Видала? — кивнула в сторону родителей Иринка и многозначительно подмигнула, протянув нараспев, — Любо-о-овь…! Когда-нибудь и у нас так будет. Пошли пока руки мыть.
Про любовь Катя знала. От неё приносят в подоле, так сказала ей мать. Кате строго-настрого было наказано ни о какой любви не помышлять. О том, что от любви можно так счастливо смеяться, как смеётся Иринкина мама, и так открыто говорить, как говорит сама Ира, Катя и не представляла. Это перевернуло её мир навсегда.
С того дня ругань и крики в доме она переносила ещё тяжелее. Ей очень хотелось, чтобы все у них было по-другому. Что бы однажды отец, вошел во двор улыбаясь, подхватил бы маму на руки и закружил на месте. А мама бы смеялась, смеялась и в её волосах танцевало бы солнце….
…Оторвав голову от подушки, Катя прислушалась. На кухне сердито спорили родители. Всё, как прежде. Как будто ей еще двенадцать, а не тридцать семь. Ничего не меняется, подумала Катя, да и вряд ли уже изменится. Тяжело вздохнув, она встала и нехотя пошла на кухню. Короткий отпуск в родных краях подошел к концу. Впереди долгая дорога домой.
Дома Катю ждал любимый муж, шустрые дочери-школьницы, славная пушистая кошка и уютная тишина. Дома она чувствовала себя хорошо и спокойно. Но так было не всегда.
….С личной жизнью у Кати не складывалось. Большинство её подружек и знакомых уже вышли замуж, завели детей и вовсю постигали премудрости семейной жизни, а она всё еще жила с родителями.
Случайные встречи никак не хотели перерастать в серьезные отношения, и Катя уж было совсем отчаялась, но тут в её жизни появился Александр. Судьба предусмотрительно расположила его за соседним столиком в небольшом кафе, где Катя с друзьями праздновали её 27 день рождения.
Их отношения, хотя и развивались стремительно, от идеала были очень далеки. И большей частью по Катиной вине. Как оказалось, Катя любила поскандалить. Для неё самой это стало большим открытием. Но других способов решения любых проблем она не знала. Это уже потом, спустя несколько лет, она смогла разобраться в себе и сделать первые шаги в верном направлении. А начало семейной жизни у Саши с Катей выдалось «задорное».
Все соседи были в курсе её претензий к мужу. От этого страдал не только он. Сама Катя очень переживала, ведь много лет назад она пообещала себе, что уж её-то семейная жизнь будет совсем не похожа на жизнь родителей, постоянно спорящих друг с другом на повышенных тонах. Но вот она Катя. И вот её семейная жизнь. И она с ужасом замечает, как один в один воспроизводит в споре с Сашей визгливые интонации матери.
В очередную такую ссору, Саша, не выдержав накала страстей, сказал, что больше так не может и ушел, разъяренно хлопнув дверью. Катя выбежала за ним во двор, но ни Саши, ни их машины не было. Стало быть, он уехал. Катя чувствовала, что сама рушит своё счастье; остро понимала: не о такой жизни она мечтала и надо что-то делать. Только вот что…? Катя села на лавочку и, не понимая, как быть дальше, заплакала навзрыд.
Она и не заметила, как рядом с ней присела Анна Николаевна, седая спокойная женщина в возрасте, соседка по лестничной клетке. Она осторожно погладила Катю по плечу и спросила, что произошло. Именно ей, чужому по сути человеку, Катя в сердцах рассказала вдруг все свои горести и печали.
Анна Николаевна оказалась благодарным слушателем, и, когда Катя выдохлась, осторожно поинтересовалась, почему бы им не попить вместе чаю. С утра она купила бисквитный рулет, муж отбыл на рыбалку, а одной ей с рулетом не справиться.
Сидя на уютной кухне Анны Николаевны, помешивая горячий чай с липовым цветом, Катя совсем успокоилась и решилась спросить у соседки совета, как ей быть.
— Ласка, Катенька. Ласка и нежность – вот таким должно быть твоё оружие, — улыбнулась ей Анна Николаевна, — Перед ним бессилен любой мужчина. Не надо ехать, как танк, милая. Ты женщина и в тебе огромная сила. Всё будет хорошо, но только так. Поняла?
Катя кивнула. И все вроде бы было ясно, но как применить этот совет она не знала. Её не учили быть ласковой ни с домашними, ни с мужчиной. В её семье, сколько она себя помниал, всегда велись баталии и одна сторона обязательно должна была одержать победу над другой. Слова Анны Николаевны глубоко запали Кате в душу, она чувствовала в них правильность и была готова меняться.
Саша вернулся поздно вечером хмурый и неразговорчивый. Катя, собравшись с силами, извинилась и попросила дать ей еще один шанс. Несмотря на порой невыносимый характер жены, Саша все же её любил, но поставил условие: не решать вопросы криком и истерикой. Так, в Катиной жизни началась самая долгая и тяжелая борьба – борьба с собой.
Оказалось, что быть мягкой и податливой так, чтобы это не выглядело фальшиво или излишне навязчиво, очень непросто. Катя не раз с белой завистью вспоминала Иринкину маму, её естественную ласковость, которая ощущалась даже на расстоянии. Ей очень хотелось быть для Саши именно такой, и она иной раз буквально прикусывала себе язык, чтобы сгоряча не наговорить лишнего. С мясом и кровью она отдирала от себя впитанный с детства стиль поведения.
Рождение детей как будто открыло Кате её саму; ту, которую она раньше не знала. Несмотря на все сложности, Катя получала удовольствие от материнства. Она успокоилась и расцвела, самозабвенно тетешкала детей и осторожно ластилась к мужу. Саша с удовольствием замечал изменения в жене и, конечно же, это ему нравилось. Шаг за шагом их дом из поля боя превращался в уютный мирок, где можно было закрыть глаза и расслабиться.
… Самолет мягко коснулся посадочной полосы и почти сразу телефон затренькал входящими сообщениями. Муж с дочками уже ждал её в аэропорту. Катя послала в ответ целующий смайлик и поспешила на выход. Потеряв минут 15 у стойки выдачи багажа, она наконец-то вышла к встречающим в зоне прилета.
Девчонки, радостно вскрикнув, бросились ей на встречу. Подхватив дочек, одну за другой, Катя расцеловала их горящие глаза и гладкие румяные щечки. В следующую минуту её саму уже крепко обнял улыбающийся муж. Катя прижалась щекой к его груди, вдыхая любимый запах.
— Как же я соскучилась, Сашенька,- потерлась она носом о его щеку.
— Добро пожаловать домой, — Саша поцеловал её в висок и нехотя отпустил, — мы тоже скучали. Как перелет? Вас кормили?
Катя кивнула и они дружной стайкой, подхватив чемоданы и сумки, двинулись к выходу, возле которого их уже ждала мягко урчащая машина такси.
Городские огни, переливаясь и поблескивая, пролетали мимо; Катя слушала приглушенный баритон мужа, изредка перебиваемый щебетом дочерей, и думала о том, как же она счастлива. Счастлива быть дома.
КОНЕЦ
Я очень рада за свою героиню. Ей удалось разорвать круг установок, которые могли разрушить её жизнь.
Хочу спросить вас, дорогие читатели, приходилось ли вам ломать свой характер или менять установки, полученные в детстве? И как вы с этим справились?
