– Да пробовали мы уже жить отдельно от матери! – со вздохом рассказывает двадцатипятилетняя Инга. – Два раза уходили на съем. Вернулись…
…Инге и Павлу по двадцать пять, в браке полтора года, недавно родился ребенок.
Живут с родителями, точнее сказать, с матерью Павла. Площадь позволяет вполне: у свекрови большая трехкомнатная квартира.
Тем не менее совместное проживание с мамой – не сахар. Особенно, конечно, для Инги. Свекровь – женщина властная, авторитарная, бескомпромиссная. Работает преподавателем в колледже – стремление поучать у нее просто в крови.
К чести ее сказать, она пытается не вмешиваться, но получается плохо – натуру в карман не спрячешь. Досконально вникает во все вопросы: куда пошли, зачем, когда вернетесь, все проверяет, критикует, делает замечания, запрещает…
Пока не было малыша – еще так–сяк, но с ребенком стало и вовсе тяжко.
Свекровь требует, чтобы все делалось не по «этой новой моде», а «правильно». То есть так, как делала она в свое время. Кормление по часам, сон в своей кроватке, прогулки в любую погоду и так далее по списку. Инга – человек мягкий, бесконфликтный, ранимый, отстоять свое мнение не может. Перед свекровью она как хомячок перед питбулем. Обычно говорят, что мужчина выбирает жену, похожую на мать – как бы не так. Инга – полная противоположность свекрови. Не может ни слова против сказать. Жить с мамой любимого мужа ей невероятно тяжело.
Но без мамы жить не получается. Не у Инги, конечно – у Павла.
С мамой он просто зайка: с работы домой, зарплату всю до копеечки в семью, посуду моет, порядок наводит, с ребенком занимается. Идеальный семьянин. Стоит маме сдвинуть брови – Павел тут же кидается устранять беспорядок.
На съемной же квартире начинается ерунда – встречи с друзьями, растраты денег на ерунду. Ночи напролет сидит за компом, потом спит до обеда, на работу разбудить невозможно. Инга пытается его уложить вовремя – бесполезно, жену он не слушает. Без мамы Павел как другой человек – абсолютно без берегов и рамок. И чем дальше, тем больше разбалтывается. Жить с ним невозможно. Инга уж и так и эдак – и договариваться пытается, и ругаться, и ультиматумы ставить – хотя это вовсе не ее конек.
Все бесполезно, Павел летит вниз с горы, и кажется, ничем его не остановить.
Самостоятельность заканчивается одинаково – Инга в растерянности и в слезах звонит свекрови, та приходит, делает сыну короткий отрывистый выговор, во время которого он, как нашкодивший школьник, стоит по стойке смирно, опустив голову, с красными ушами. И вот вроде бы те же слова, что Инга говорила, и те же мысли – а воспринимает он их совсем по–другому. Признает, что «расслабился» без мамы, был неправ, надо браться за ум.
Мама забирает сына с семьей домой и там за несколько дней приводит в чувство.
Павел вовремя ложится и вовремя встает, на работе у него дела налаживаются, с деньгами как–то все утрясается, вроде бы можно жить дальше. Если не обращать внимания на распоряжения, отдаваемые непререкаемым тоном, на тотальный контроль и на то, что даже в своей постели Инга не хозяйка…
Инга сама виновата, конечно, надо было смотреть, за кого замуж выходит. Но куда смотреть? Когда женились, Павел жил с мамой и был просто идеальным. Кто же знал, что он без мамы как без стержня внутри.
Может, ему нагуляться надо было? Пожить перед женитьбой одному, без мамы и без семьи, пуститься во все тяжкие, упасть на дно – может, после этого бы все нормально?
Но как теперь–то быть, когда уже семья и ребенок? Может, молодой еще, двадцать пять всего, изменится?
Ну не будет же так до старости жить под маминым контролем?
