Овдовел в пятьдесят лет — горе большое! Надо как-то жить дальше. Ушел с головой в работу. Даже занялся каким-то мелким бизнесом. Судьба, наверное, решила его утешить: послала хорошие доходы. И он за несколько лет построил особняк за городом, купил квартиру.
В этих хоромах – вдвоем с сыном.
Когда мужчине исполнилось шестьдесят, сын наконец-то женился. И привел молодую женщину в их квартиру. Пожалуйста, как говорится. Места много. Всем хватит.
Жили, друг дугу не мешали. Отец своим бизнесом занимался, сын где-то работал. Невестка дома сидела.
И это отцу не понравилось. Всё спокойно было, всё хорошо было. Но в какой-то момент как вожжа под хвост попала. Как будто его заразная муха укусила. Короче, взбеленился. Начал говорить, что невестка корчит из себя барыньку. Она не понимает, что деньги с потолка не падают: их заработать надо. Вот он, например, многие годы почти не спал. А сколько нервов потратил! Пахал и пахал. А она, как он выразился, днями «пальчики красит». Даже прибираться не желает. Кого-то нанимает. Единственная «работа» — наряжаться.
Сын начал возражать. Доказывать свое. Говорил, что они с женой сами разберутся. Что отец безделье его супруги преувеличивает. И советовал – заняться собой. Например, подлечиться. Или куда-нибудь поехать.
А отец не мог остановиться. Яд критики начал отравлять сознание. Вспоминал свою покойную жену — вечную скромную труженицу. И расфуфыренная «барынька» в дорогом шелковом халате раздражала. Чтобы не закричать, даже глаза закрывал и сильно нажимал большим пальцем на мизинец – в кармане. До боли нажимал.
Удалось избежать катастрофы: уехал в загородный дом. И сидел там в одиночестве.
Примерно в шестьдесят пять перестал заниматься делами. Скинул все на плечи сына.
Родился внук. И что-то в груди произошло. Это любовь. Любовь к ребенку.
Снова приехал в город. Начал с ребенком гулять. Сначала катал в коляске, затем водил за ручку.
Мальчишка рос. И у деда вдруг начала все чаще и чаще появляться тревога – за внука. Ему казалось, что родители кормят его не тем, чем надо. Что они кутают его в жару, балуют без меры и ничему полезному не учат.
Стали вновь вспыхивать скандалы. Он не мог сдерживать себя.
Ребенка отдали в детский сад. И он немного успокоился. До одного случая.
Невестка попросила забрать ребенка из садика. Пришел. И увидел на площадке детей. Они бегали и играли. Воспитательница, отвернувшись к забору, разговаривала по телефону. И вдруг он заметил, как какой-то мальчик ударил его внука палкой по голове. Палка небольшая, и удар – так себе. Но сам факт! Мог бы и в глаз попасть!
Был безумный скандал. Он кричал так, что перепугал всех детей. Они даже за веранду спрятались. Его собственный внук плакал и просил деда «успокоиться», а воспитательница собиралась позвонить в полицию.
После этого случая он понял: что-то с ним происходит. Плохое, разъедающее душу. Лишился сна, лишился покоя. Ему казалось, что он лишний. И нет ему места ни в большой квартире, ни в особняке за городом. Тем более, что там все чаще появлялась семья сына.
И душа запросила уединения. Может, одиночества. Сел в машину – поехал по области. Так, чтобы только двигаться. Одна из деревушек очень ему понравилась. Там было несколько заколоченных простых изб. Остановился, все узнал. И купил одну из них. В городе нанял троих мужиков, и они эту избу отремонтировали. И двор в относительный порядок привели, и баньку подправили.
И этот семидесятилетний мужчина, у которого водятся денежки, закрылся в избе в глухой деревне.
Прибирала у него раз в неделю деревенская женщина. Не молодая, но и не старая. Энергичная и бойкая. Говорливая. Без претензий. За пять тысяч в месяц. Иногда он платил ей больше.
Он почувствовал, что эта женщина вносит какую-то здоровую струю в его жизнь. Как-то она пришла – и не ушла.
Странное дело: невестка-барынька перестала волновать. Внука он продолжал любить, но тревожное беспокойство тоже ушло. Пришел в душу мир. И все успокоилось. Рано, рано себя «закапывать». Сколько бы ни исполнилось лет – рано! Жизнь продолжается, пока мы живем.
