«Плачущая мать и дети стояли на коленях, обещая заплатить». Исповедь бывшего коллектора

Жестили, пугали, угрожали. «Выездная группа», взлом двери, увольнение с работы, заключение в СИЗО – лишь небольшая часть «фишек», которые коллекторы используют для того, чтобы заставить должника платить. Как именно долг будет возвращен – значения не имеет. Они гордятся фотографиями должников, со слезами стоящих на коленях, и назначают внеплановый отпуск сотруднику, жертва которого покончила с собой. Бывший коллектор на условиях анонимности рассказал «Правмиру», как устроена работа организации по взысканию долгов и почему он больше не хочет выбивать из людей деньги.

Работа, за которую платят

В 18 лет я ушел из универа – проучился несколько месяцев и понял, что это не мое. Захотелось поработать в финансовой сфере, я разместил резюме «клиентского менеджера» на «Хедхантере». Через несколько дней прилетело предложение на вакансию «специалист по взысканию». Из требований были грамотная речь, убедительность, аналитический склад ума.

Я вообще не представлял, как решаются вопросы со взысканием, поэтому недельный теоретический курс был кстати. Нам рассказали, как система работает от выдачи до «софтстадии», когда звонят человеку, «хардстадии», когда приезжают, и до искового заявления.

Я успел поработать в двух организациях – до выхода федерального закона и после него, это две совершенно разные истории (Федеральный закон от 03.07.2016 № 230 – прим. авт.).

До федерального закона можно было делать что угодно, в рамках разумного, конечно. Мы работали на стадии «софт», то есть звонили.

Было несколько способов: либо запугать, либо – достать (надоесть), либо убедить, то есть вызвать чувство ответственности, долга – и популярно объяснить, что проблему надо решать.

Доходило до разных вещей, жестили, не без этого, пугали. Очень крутая фишка: в каждом городе есть улица Ленина, а на каждой улице Ленина по-любому есть магазин «Магнит». Мы звоним и говорим: «Вот у нас выездная группа стоит на улице Ленина, около магазина «Магнит», в течение 15 минут могут быть у вас. Хотите, с выездниками пообщайтесь, либо можем продолжить разговор сейчас». В основном продолжают, никто не хочет, чтобы к ним приезжали какие-то люди. А можно еще сказать: «С выездной группой сотрудники полиции, потому что заявление уже написано, и если вы не откроете дверь, сотрудники полиции вызовут МЧС, вам ее просто спилят. Я думаю, это вообще никому не нужно. Где вы найдете деньги на новую дверь?» «Я найду их вот там-то», – отвечают. – «Ага, то есть вы 40 тысяч вот там готовы найти? Давайте вы их сейчас там же находите и вносите».

Естественно, никто никакого заявления не писал, ни полиции, ни МЧС, ни выездной группы не было и быть не могло.

После федерального закона ограничили количество контактов. Если раньше можно было звонить неограниченное количество раз в любое время суток, то теперь позвонить можно раз в три дня, в два раза больше отправить СМС и ровно столько же отправить бумажных писем. До федерального закона я работал по агентским договорам, мы представляли интересы банков, после закона я работал уже в другой организации, там была цессия (уступка прав требования на задолженность, продажа долга третьим лицам – прим.ред.). Хотя это была международная компания по взысканию, очень крутая известная организация, все равно тяжело было людям объяснить, что они должны платить на новые реквизиты.

Как я оправдывал то, что делаю? Я получаю за это деньги, а люди, должники, подписали договор, значит, у них есть обязательства перед банком.

 

Юридически неграмотные люди

Цель была одна – чтобы клиент заплатил. Каким образом он это сделает, никого не волновало. Мы могли позвонить ему неограниченное количество раз, при этом нельзя было ругаться матом. Все эти истории про исписанные подъезды и «коктейли Молотова» – это либо мелкие компании, либо компании, которые не дорожат репутацией. Когда случилась история с «коктейлем Молотова», где-то месяц была шумиха в СМИ, из-за этого взыскания упали ужасно, хотя ты так же культурно звонил и предлагал искать пути решения. Поведение сильно делает имидж.

Как бы ты жестко ни разговаривал, если ты не ругаешься, если ведешь себя сдержанно, это оказывает сильное психологическое давление. Если мне позвонят и скажут: «Эй ты, чо не платишь», я скажу: «До свидания». И совсем другое дело, если скажут: «Здравствуйте, я старший инспектор департамента взыскания».

– При этом вы, конечно, не старший инспектор?

– Почему? У меня должность так называлась.

– Но департамент взыскания звучит, как какая-то государственная организация, а вы частная контора.

– Ну, по факту организация называлась ОАО «Русфинанснадзор»* (название изменено по просьбе героя – прим. авт.). Рус-рос – гласная при проговаривании съедается, человек слышит «Росфинанснадзор», а это уже как будто российская, то есть серьезная организация. Очень много было фишек, которые не то что бы незаконные, а вне закона, то есть законом не регламентируются. Про то же самое «дело». Какое-то ОАО какое-то дело на вас заводит, а может, у меня вообще все, что происходит в компании, называется делами. Юридическая и финансовая образованность людей минимальна, это нам на руку. Причем многое еще зависит от сегмента. Например, в микрофинансовые организации пойдут люди, которым не одобрил банк. Значит, скорее всего это неблагополучные люди – наркоманы, алкоголики, реже многодетные семьи. Люди, которые очень плохо осведомлены в этом вопросе.

 

«Здравствуйте, я инспектор департамента взыскания»

Самый долгий срок, в который я возвращал деньги, – три недели. И самая быстрая история – когда человек оплатил в течение трех часов. Он испугался. До федерального закона в идеале система должна была работать так, чтобы человек заплатил, ни разу с тобой не поговорив. Время 9 утра, я пришел на работу, посмотрел договор, документы, историю, как с человеком связывались, что он на это отвечал. Допустим, час я на это потратил. 10 утра, человек сейчас на работе. Звоню работодателю: «Здравствуйте, Росфинанснадзор, старший инспектор департамента взыскания. На данный момент у меня на столе лежит дело, ваш сотрудник подозревается в финансовых махинациях на сумму 130 тысяч рублей. Формируется дело, идет сбор доказательной базы. В связи с этим в ближайшее время к вам придет на работу сотрудник Федеральной налоговой службы». И дальше примерно обкладываешь его проверками, которые ему грозят. Работодателю это, понятно, не нужно, а особенно если речь о небольшом ОАО или ИП, у которого по-любому есть черная бухгалтерия и дополнительные доходы.

Итак, отношения с работодателем испортились, ему влепили выговор, он собирается домой, к любимой жене.

А я в это время, примерно через час после разговора с работодателем, звоню жене, объясняю ситуацию, смотрю, есть ли несовершеннолетние дети, и тогда говорю, что не хочется, чтобы дети голодали, если супруг без работы останется. Давлю на то, что кредитная история испортится так, что ни вы, ни ваши дети не смогут взять ипотеку.

Естественно, таким образом это не работает никогда. Но люди финансово неграмотные, на них это очень давит. Дальше кладу трубку и звоню его друзьям: «Ребят, будут искать документы, подтверждающие, что он брал. Вы указаны в договоре, соответственно, обыск будет и у вас дома тоже. Вы же не хотите, чтобы из-за кого-то к вам пришли сотрудники полиции и весь ваш дом перерыли. Как вы потом будете объяснять соседям, почему они были понятыми и что у вас искали?»

Итак, человека обложили со всех сторон: неспокойно на работе, неспокойно дома, неспокойно с друзьями. Куда человек денется? Где-то в 8 вечера он сам позвонил, спросил, куда заплатить.

Иногда мы разрабатывали новые стратегии. Был долг – полтора миллиона. Человек вообще никак не выходил на связь. Каким-то чудесным образом мы нашли его страничку во «ВКонтакте». Малый один шарил, за несколько часов написал программу, которая его друзей и друзей друзей, у кого были указаны на странице номера, закинула в программу дозвона. За день мы прозвонили около полутора тысяч человек, резонанс был огромный, люди писали друг на друга заявления в полицию за разглашение персональных данных, хотя все это есть в открытом доступе, и поэтому полиция ни одного заявления не приняла. Образовалась даже инициативная группа из друзей, которая сама разыскала этого человека. В итоге он нам сам позвонил и через какое-то время вернул деньги.

 

«А у коллеги должник покончил с собой»

До федерального закона была история, когда я переусердствовал, после – переусердствовал мой коллега.

До федерального закона можно было делать что угодно, и мы иногда доводили людей просто до ручки тем, что описывали им последствия, разумеется, нереальные. В теории они могут быть, но нужно столько сил в это вложить, что за 100 тысяч этим заниматься никто не будет, за 5 миллионов, может быть, да, и то неточно. Пугали всем вплоть до ареста имущества, заключения в СИЗО, общественного резонанса. «Если сейчас к вам местный телеканал приедет и по телевидению покажут, как вам с полицией, с пожарниками вскрывают дверь? Да вы на работу никогда не устроитесь». То есть объясняешь людям, что сейчас вообще все резко плохо может стать.

И вот я заигрался. Была взрослая женщина, лет сорока, с двумя детьми 14 и 6 лет. Она мне прислала фотку, где они втроем стоят на коленях, женщина плачет и держит около лица расписку о том, что она заплатит. Считаю, что я пережестил, но человек действительно заплатил. При этом по истории того, как она разговаривала раньше, варианта, что она заплатит когда-либо, вообще не было. Где-то два дня на это ушло, звонил раза по два-три в день. Звонишь утром, в обед, вечером обрабатываешь, рядом специально кто-то из сотрудников, чтобы было слышно, как он ходит, как будто ею сейчас интересуются. Специально договаривались, чтобы он посередине разговора перебивал, говорил что-нибудь про выездную группу, которая якобы уже готова. Это огромное психологическое давление.

Я пережестил, но это было очень круто. Та фотка висела на стене около моего компа. Я этим не гордился, этим гордился мой начальник, он показывал на меня пальцем новым сотрудникам и говорил: вот, ребята, у него надо учиться, как работать.

А у моего коллеги должник покончил с собой. Человеку объяснили по законодательству, что с ним может случиться на самом деле вплоть до судебной стадии взыскания. Звонит жена в слезах через два-три дня, говорит: он вчера повесился.

В один день в офис влетает ОМОН, маски-шоу, работа полностью останавливается, а там крупный колл-центр, порядка трехсот человек. Коллегу публично арестовывают, изымают комп, все опечатывают. Они прослушали все его разговоры за последний месяц, причем не только с этим должником, и ни одного замечания по разговорам не было, не было угроз, повышения голоса. В итоге коллегу отпустили. Ему дали недельку отпуска внеочередного, потому что вообще не крутая ситуация получилась. Вернулся свежий, бодрый, продолжил работать.

 

«Я больше не хочу слушать это нытье»

Мне это вообще казалось некой игрой, которая еще и давала огромную эмоциональную разрядку. Ты выходил с работы счастливый и довольный, потому что все плохое, что может произойти в жизни, происходит там, в офисе. 20-50 историй в день о том, как люди плохо живут, – и ты понимаешь, что у тебя все круто. Даже за эту фотку на коленях я чувство стыда на тот момент не испытывал, мне было, наоборот, круто, потому что я был как бы лучший сотрудник.

Меня хватило на два раза по полгода. Первый раз я ушел, когда нам начали урезать и задерживать зарплату. Компания официально признана банкротом, у меня до сих пор долг по зарплате, я звоню директору иногда, так, поразвлекаться, но понимаю: своих денег я уже не получу.

Во второй раз я ушел, потому что начали расти планы взыскания, но ты же не можешь давить на каждого, особенно когда давить нельзя, а с тебя требуют возвратов и план растет. Плюс надо нарабатывать людей, которые разово тебе должны приносить всю сумму. И я просто устал. Вообще люди на такой работе долго не задерживаются. Я знаю один пример – девушка работает четыре года, остальные уходят быстрее.

Я и все мои бывшие коллеги – мы вспоминаем это как страшный сон. Представьте, слушаешь в день по 50 историй, как у людей все плохо, это очень изматывает. Многие выходят на эмоции, кричат, оскорбляют, а ты ответить тем же не можешь. Это все копится, ты все время в состоянии стресса. Я не пил таблетки, но если проводишь четыре года в профессии, то без них, наверное, не получится.

Я бы не сказал, что коллекторы много зарабатывают. В первой организации у меня был оклад 12 500, получал я порядка 30 тысяч за счет процентов. Во второй – оклад 18 500, получал я также 30, а чаще меньше.

Самое большое – при мне один малый заработал 130 тысяч. Как раз тот, у которого должник убил себя.

Я повзрослел, юношеский максимализм ушел. Теперь я понимаю, какое дерьмо я делал. Если бы сейчас оказаться в том же офисе за своим компьютером, я бы встал и написал заявление об увольнении. Я больше не готов давить на людей, договариваться с ними и слушать это нытье.

 

Источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 9.75MB | MySQL:86 | 0,267sec