Письмо от матери

Олеся всегда была немного романтичной натурой и все свободные вечера она чаще проводила у окна, где, укутавшись в мягкий уютный бабушкин плед, могла часами читать какую-нибудь очередную книгу. Такая страсть к книгам у неё проявилась ещё в детстве. Уже тогда она таким способом старалась убежать от реальности. Оно и неудивительно, ведь мать одна воспитывала маленькую Олесю, а потому в их семье часто были времена безденежья, да такие, что им порой в буквальном смысле приходилось выживать. Усугубляли ситуацию ещё и насмешки одноклассников Олеси, которые то и дело находили повод посмеяться над нелепым платьем девочки, которое она давно переросла и уже едва в него влезла. Большая обида и жуткое желание сбежать хоть куда-нибудь были тогда для Олеси привычными чувствами. Любимые книги только и спасали девочку от слез и негодования.

Прошли годы, Олеся уже давно выросла, сама зарабатывает на жизнь, а вот страсть к книгам у неё по-прежнему сохранилась. Вот и сейчас, когда Сергей, мужчина, которого она любила всей своей душой подло предал её, она старалась забыться за прочтением одного из романов.

На улице уже давно стемнело, звезды бисером разбросало по небу, а в квартире раздался звонок. Олеся вздрогнула от неожиданности, спешно вытерла слезы, которые незаметно для неё самой разлились по щекам, и направилась к выходу.

— Олеся Игоревна?

— Да, конечно. — растерянно мялась в пороге девушка.

— Вам письмо, распишитесь. — почтальон протянул девушке ручку.

— От кого? — удивилась девушка, ведь у неё не осталось никаких родственников, она давно одна в этом сером и жестоком мире.

— Не знаю, обратного адресата нет. — искренне пожал плечами мужчина и удалился.

Олеся держала в руках небольшой конверт цвета топленого молока. От него почему-то веяло какой-то добротой и даже волшебством. На ощупь он был несколько шероховатым и плотным. Она сознательно тянула время, прежде чем откроет конверт. Сначала она поднесла его к носу и пыталась почувствовать запах отправителя. Мама в детстве её называла за это Штирлицем. Девушка и впрямь в детстве мечтала стать шпионом или как минимум агентом какой-нибудь секретной организации. Жаль, не сложилось.

Только после того, как она привыкла к письму, она тихонько пальцем потянула за кончик конверта, на её удивление он сразу раскрылся. Сердце девушки бешено заколотилось. На первый взгляд в конверте лежали какие-то белые листы, судя по просвету, текст на них был печатным. Олеся вновь понесла конверт к носу и вдохнула его запах, тут же сморщив лоб сделала это снова и снова. Этот запах — он был каким-то до боли знакомым. В голове то и дело кружился ворох мыслей, но Олеся никак не могла понять, откуда его знает. От этого ей стало ещё страшнее. Что-то ей подсказывало, что это непростое письмо. Ей стало страшно. Больше всего она боялась что-то поменять в своей жизни. Её вполне устраивал тот уютный кокон, который она создала сама себе много лет назад, когда закончила колледж. А это письмо…оно будто претендовало на то, чтобы изменить её жизнь.

Олеся резко убрала письмо в сторону. Ей показалось, что небо приняло тревожный темно синий окрас. Впрочем, это скорее фантазии девушки, потому что ночь вполне способствовала такому цвету неба.

Олеся вышла на кухню, неспешно заварил себе чай, хотя ее дрожащие пальцы предательски выдавали внутреннее волнение. Она села в угол кухни и вжалась в него насколько это возможно, тревожно смотря куда-то вдаль комнаты. Очнувшись от раздумий уже где-то через час, Олеся аккуратно зашла в комнату. Вокруг ощущался какой-то особенный густой воздух. Олесе вновь стало невыносимо страшно. Лампа от эмоционального напряжения стала немного мигать и потрескивать, что наводило на Олесю ещё больше ужаса и беспокойства.

Такое может понять только тот, кто в жизни поведал многое и остро реагирует на любые нежданные перемены.

Олеся глубоко вздохнула и быстрым шагом подошла к тумбе, схватила конверт и одним движением руки развернула листа. Зажмурила крепко глаза и долго решалась их открыть. На пол что-то упало и зазвенело. У Олеси в миг вспотели ладони, по телу пошла мелкая дрожь, а голова стала такой тяжёлой, что её буквально тянуло прилечь.

Олеся глубоко вздохнула и выдохнула, и повторила это несколько раз прежде чем решилась открыть глаза. Впрочем, сделать это все же пришлось…

Буквы каким-то странным образом слились в одну тоненькую полоску, в глазах всё стало как в тумане, текст плыл, и Олеся уже едва хоть что-то могла различить.

Она в который раз закрыла глаза и постаралась успокоиться. Затем вновь взглянув на письмо, принялась его читать вслух.

— Дорогая Олесенька, знаю, что не имею никакого морального права тебе писать, но по-другому я уже не могу. С месяц назад встретила Федора, он был проездом в Волгограде и там увидел тебя, узнал… А ведь видел тебя ещё малышкой. Помнишь дядю Федю? Вот только подойти не осмелился. Сказал, больно серьёзный вид у тебя был, а глаза тоскливые, как у маленького щенка.

Дочь…

У Олеси встал ком в горле, ещё немного и она разрыдается, больше она не в силах терпеть вырывающийся у неё откуда-то изнутри крик души. Олеся вновь перечитала первый абзац и расплакалась. На неё вдруг нахлынули давние воспоминания, те минуты, которые все эти годы она с усердием пыталась затолкать в самые сокровенные уголки своего подсознания. Ей вдруг стало так стало так страшно и холодно…совсем как в тот вечер, когда мама привела её в детский дом и ушла оттуда навсегда.

Дочь, я знаю, что прощения мне нет, да и не смею я на него надеяться. Но я должна тебе сказать, что всё эти годы я жила с тяжёлым грузом на сердце, все мои мысли были только о тебе, о том, как ты там без меня. Я много раз порывалась прийти к тебе, повидаться, но в последний момент останавливала себя, со скрипом в зубах, с щемящей тоской, понимая, что дать я тебе ничего не могу и новая встреча лишь взбередит твою детскую душу. Я с болью в сердце смотрела через забор, как ты играла с ребятишками в салки. Я улыбалась и была так счастлива, Олесенька. Я благодарила небеса, что они берегут тебя. И это платье… ярко жёлтое в горошек…знай, оно тебе так шло.

Олеся разволновалась и упала рядом с диваном прямо на колени, закрыв лицо руками, она тихонько заплакала. Это было невыносимо больно.

Мама была там. — прошептала девушка.

Олеся всегда чувствовала, что мама рядом, но ей казалось, что это её детские фантазии. Но нет…

Доченька, родная, я очень надеюсь, что это письмо дойдет до тебя и Фёдор не ошибся. Как мне хотелось бы хоть ещё разок прикоснуться к твоим солнечным волосам, посмотреть на твою улыбку…просто знать, что у тебя все хорошо.

Я прошу тебя, прости меня, если сможешь. Прости свою мать нерадивую…

Письмо на этом оборвалось и в Олесе будто прорвало плотину, слезы просто ручьём молились по её лицу и тяжелыми каплями падали на листки, оставляя после себя круги чёрных чернил. Теперь она поняла, чем пахнет это письмо — мамиными руками. Так они пахли, когда мама уставшая приходила ночью с работы, и как сейчас Олеся помнит, она старалась ей принести какую-то сладость…то яблоко, то апельсин.

Олеся никогда не осуждала маму, в глубине души она её давно простила. Она прекрасно понимала, что раз так случилось, значит, иначе она просто поступить не могла, не сумела, не нашла в себе сил.

— Мамочка… — заплакала Олеся и тут же соскочила, схватив со шкафа чемодан.

Но тут отстранила его от себя. Сердце бешено колотилось и стало жутко страшно.

— Я не могу. — в отчаянии девушка упала на кровать.

Сердце рвётся к матери, а тело сковывает и не пускает, обиды накрывают с головой. Она ничего с собой поделать не может. Ещё неделю Олеся ходила как в прострации и даже не заметила, как купила билет…

Поезд остановился лишь на несколько минут. Ещё бы! Маленькая никому ненужная станция. Сзади раздались гудки набирающего скорость поезда, а Олеся смотрела на обшарпанный и покосившийся столб с выцарапанными буквами названия их поселка. Олеся заплакала. Ноги едва шли по тропинке, страх с каждой минутой становился все больше и больше. На улице уже не так много народу, видно, что многие дома давно заброшены. Олеся шла едва, помня себя, а встречавшиеся ей по пути люди не узнавали её. И едва сделав еще два шага кто-то сзади её окликнул.

— Олеся…

Она остановилась и сердце снова заколотилось. Она тихо повернулась… Это Фёдор.

— Олеся, как же я тебе рад. — кинулся он к ней с объятиями. — А я смотрю, ты или не ты. Ну точно же ты.

Олеся смущённо улыбнулась.

— А ты чего приехала то?

— Я тут… — Олеся робко достала письмо.

Фёдор побледнел.

 Ты что же, его только получила?

— Да, неделю назад.

Фёдор молча опустил глаза.

— Олесь, мать твоя тебе его полгода назад отправляла…ты немного опоздала.

Олесю накрыла волна отчаянья.

— То есть это как опоздала? — она едва сдерживала слезы.

— Нет, нет. — поспешил оправдаться Фёдор. — Ты не то подумала, мать твоя поехала сама к тебе в город.

Олеся расплакалась, такой счастливой она себя никогда не чувствовала. Она бросилась бежать к поездам. Ближайшая электричка только через час. Это был самый долгий час в её жизни.

Она выбежала из поезда словно стрела и помчалась на автобусную остановку. Олеся бежала так быстро, как только могла. Она залетела в подъезд, поднялась на этаж… Никого. Она сорвалась бежать вниз. Выбежав на улицу она в отчаянии стала озираться вокруг.

И вдруг… Там вдали… На скамейке она узнала до боли знакомый образ. Все та же худоватая фигурка, уставший взгляд и маленькие руки.

— Мама. — вдруг вырвалось из неё.

Женщина словно услышала её и подняла свою голову. Глаза мгновенно наполнились слезами.

Олеся бросилась к матери и в тот же миг они прижались к друг другу.

— Мама, мамочка моя... — шептала Олеся.

С того самого дня жизнь Олеси сильно изменилась. Она словно проснулась от многолетнего сна и, наконец, вылупилась из своего кокона. Почему прежде чем встретиться матери с дочерью прошло много лет? Одному Богу известно. Но важно другое — они все же нашли в себе силы встретиться, а Олеся смогла простить мать.

Любите и дорожите своими близкими.

 

Источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 9.74MB | MySQL:86 | 0,243sec