«Это против всех законов физики, — бормотал побледневший от испуга мальчик, — у неё не было шансов спастись!»
«Чудо, чудо, настоящее чудо…» — не уставала повторять изумлённая старушка-одуванчик.
А я стояла, как вкопанная… Пыталась осознать, что сейчас произошло. Чудеса не случаются ни с того ни с сего. И уж точно не с обычными девушками вроде меня, у которой к тому же с утра всё наперекосяк… Так что же это было? Или кто?
Оля. Почему-то я подумала о ней…
Она рассказывала, что когда ей совсем плохо, то она закрывает глаза. Ей виделся пышный сад, где в полуденном зное щебечут птицы, жужжат пчелы и шелестят листья вишен. Надеюсь, в последний путь она ушла с такой же картиной…
Я и Оля росли в крошечном городке, где все знали, что мы — лучшие подруги.
Зимой, за год до выпуска, вместе отправились в Питер, чтобы увидеть город перед выпускным и привыкнуть к его ритму. Ведь еще один класс — и мы студентки. Зима была морозной.
Однажды мама заметила, что когда мы возвращаемся после часов катания на коньках, у меня щёки краснючие, а Олькины — белые как мел.
— Она не заболела? — спросила мама однажды, не придавая значения словам. Ей и в голову не приходило, что этот вопрос предзнаменует беду…
— Олька?! Да она же первая спортсменка и красавица. Здоровее некуда! — рассмеялась я.
Но вскоре Оля начала пропускать занятия по физкультуре, перестала ходить на тренировки… А потом и вовсе не являлась на уроки. Когда она рассказала мне всё, я расстроилась. Как теперь сдавать экзамены одной? Но верила: Олька всё наверстает, поправится. Она же кремень!
В белой блузке, держа аттестат, я сидела у её койки и рассказывала про свою жизнь
О том. как боюсь вступительных, что мне без неё скучно и горестно. «Ну ничего, — говорю, — отдохну год, будем вместе учиться и повторять материал».
Она лежала с закрытыми глазами, улыбалась и, наконец, сказала: «Не глупи, Маша…»
С комом в горле я сдавала тесты, вспоминая совет Ольки: «Из четырех вариантов ответов два обманчивые, поэтому будь внимательной…»
Я поступила. Но Оля узнала об этом не сразу. После первой терапии она была совсем слабой. К ней не разрешили прийти, хотя я знала — она спрашивала обо мне.
В конце июля Оля наконец позвонила. Мы стали часто видеться, но это были странные встречи… Мы много молчали. Она никогда не жаловалась, не плакала. Только однажды сказала:
– Маша, если меня вдруг не станет, то ничего не бойся. Я всё равно буду смотреть с облаков, и когда увижу, что ты в опасности, то полечу вниз и защищу.
Прошли месяцы… такие долгие и смутные без Оли
Я протёрла сухую гранитную плиту, покрывшуюся слоем осенней грязи. Долго оставаться не могла — нужно уезжать. Уже конец сентября, и начиналась совсем другая жизнь.
Я никак не могла привыкнуть к спешке, к еде в столовой и к тому, что в общежитии ты у всех на виду. Как в доме с открытыми окнами и дверями. Все всё знают друг о друге. Книги, еда, даже одежда, шампунь и зубная паста — всё общее! Мне это не нравилось, я готова была вернуться домой, даже ценой потерянного года. Сильно тосковала.
Но год как-то прошёл. На летней сессии у меня оставался один экзамен, самый сложный. Ночами готовилась. И вот настал этот день. Проснулась, потянулась… и осознала, что опоздала. Будильник либо не зазвенел, либо я его не слышала.
«Олька, спаси меня…» — подумала я, впопыхах выбегая из комнаты. Понимала, что если опоздаю — то всё, конец.
И случилось чудо. Дважды.
Ещё в конце весны начался ремонт общежития. Зона была отгорожена от улицы полосатой лентой и столбами. К сожалению, это все располагалось в таком неудобном месте, что на автобус я никак бы не успела, соблюдая безопасность. А он вот уже подъезжал к остановке… «Бегу, бегу!»
И я, неуклюжая, как назло ударила сумкой о выступающую планку. Мигом все учебники и конспекты издевательски посыпались на землю. «Вот же… Что за день?!» Остановилась, наклонилась и вдруг услышала крик. Пришлось оглянуться. И я замерла… Меня будто обездвижило.
С высоты виднелся кусок блестящего металлического листа, секунду назад сброшенный с крыши. Он летел прямо на меня. Я не могла даже вздрогнуть, не говоря уже о том, чтобы бежать. Пригнувшись, но с поднятой головой, я замерла. Помню абсолютную инертность своих мышц и осознание приближающегося конца…
Как долго это длилось? Наверное, секунды. Но для меня время остановилось. Не отрывая взгляда, я лицезрела каждое движение мерцающей поверхности громоздкого листа. Он был, как зловещая серебряная простынь на фоне неба… Летел чётко вертикально.
Мои глаза начали слезиться от взгляда вверх. Но я продолжала смотреть… Как вдруг блестящий лист поменял своё положение, будто кто-то повернул его в воздухе.
Моё сердце колотилось так быстро, что, когда этот груз наконец упал, я не услышала ни звука. Но увидела свою прочную кожаную сумку и стопку бумаг, разрезанные ровно надвое.
Близко, так страшно близко ко мне… Прямо рядом со мной.
Все невольные свидетели этого зрелища были уверены, что у меня не оставалось шансов. Металлический лист летел прямо на меня и внезапно, как будто ударился о что-то невидимое, изменил своё положение и упал по диагонали, но не плашмя, а острием вниз.
«Это противоречит законам физики! — воскликнул мальчик. — Как??»
«Помилуй… Чудо, чудо-то какое…» — прошептала старушка.
Я, конечно, опоздала на экзамен, но добралась прежде профессора. Он застрял в пробке и приехал намного позже назначенного времени. В тот день я получила пятёрку.
Смело ли полагать, что у каждого из нас есть хранитель на небе? Страж из облаков? Неважно, что это — счастливая случайность или чудо… Зато теперь я знаю: мы не одиноки. И любого человека, даже отвергнутого и брошенного на произвол судьбы, кто-то вверху всегда готов спасти…
