Однажды, чудным вечерком, наша мама вышла погуляяять

Опять троллейбус. Опять час пик, но я садился на кольце, поэтому народу ещё не так много.
Салон ещё полупуст (для оптимистов — полуполон). На этот раз сижу комфортно, у окошка.

На остановке у очередной «резервации» (детского садика) заходит стильная молодая женщина, просто приятная, и с ней — девочка, лет 4-5, приятная во всех отношениях. Синие глазищи, губки пухлые, мордочка круглая, длинные волосы бесподобного цвета спелой пшеницы, да ещё и вьющиеся, — загляденье! Одета в сарафанчик жёлто-розовый, на голове — пышный оранжевый бант. Херувимчик, и только!

Уселись напротив меня, поёрзали, устроились поудобнее. Девочка — вытянув ноги, притёрлась к спинке сиденья: иначе болтаться будут. И сразу включает свой телефончик, но мама мягко, но решительно забирает его и прячет в сумочку:
— Давай, Катя, поговорим. Ты мне расскажешь, как день прошёл, как вела себя…

— Хорошо прошёл, мамочка. Кушала с аппетитом, слушалась, не шалила! — нараспев, как песню поёт, ангельским голоском бодро отвечает Катя. — Дай телефон, пожалуйста.

У мамы меж бровей слабо прорезались морщинки: — Ничего не забыла, Катя?

Девочка начинает сосредоточенно разглядывать потолок. — Настучала уже, да?..

— Катя, что за выражение?! Не настучала, а сообщила. — назидательно поправляет мама, — А разве не от тебя я должна это узнавать?

— Так не успела я, — вздыхая, говорит Катя, потупив глазки. — Она всегда первая закладывает. Как родители приходят — сразу спешит, и тапочки теряет ещё. — С порога кричит: «- Вег’оника Сег’геевна, а ваш Витя пг’ямо невег’оятно буянил! — Как — буянил?! — Он отвг’атительно сегодня кушал бог’щ!» — взрослыми голосами передразнила она. Я один раз тапочку спрятала. — озаряет её мордашку мечтательная улыбка,- Нечаянно… — добавляет она поспешно.

— Надеюсь, ты ей сразу отдала?!

Катя опять вздыхает, и отворачивается к окну. — Почти. — отвечает она после паузы.

— Что значит: «почти»?! — морщинки на глабели становятся глубже.

— Ну, мамочка, она же играет с нами?

— Играет, конечно! Это для развития нужно. Пауза.

— Вооот… — задумчиво протягивает Катя, любуясь «пробкой» за окном. -Что — вот?! — И я поиграла…

— Что значит: «поиграла»? — — В «Битву экстрасенсоров» — улыбалась чему-то Катя.

— Кого? — Ну, это те, кто сразу всё находят. Или всех.. Она сама говорит: «Я всегда знаю, если вы твог’ите мег’зости! И всё-всё вижу!»

— Катя, во-первых — экстрасенсов. Во-вторых — почему — «мерзости»?! Долго ты с ней играла?

— Немножко, мамочка. Ты как раз тогда задержалась меня забирать..

— Немножко — это сколько? — Ну, вы же с папой не подарили мне часики. Поэтому не знаю.

— Катя!

Девочка вдруг заинтересовалась цветастым носочком в сандалике: — Наверное, до сих пор..

— Как — «до сих пор»?! — Ну, я взяла тапочек, мамочка, взяла лопатку, вышла и в клумбу тапочек спрятала… В передаче так всегда прячут, и всегда находят!

— Ты зарыла тапок Риты Соломоновны?!

— Я же не глубоко, мамочка…

Пауза. Теперь со стороны матери.

— Надеюсь, ты отдала ей тапок?

Катя молчит.

— Катя!
— Я честно хотела, мамочка. Я думала: она сама найдёт… Она же всё видит! А потом — я забыла. Вооот…

— Она что — до сих пор в одном тапке?!

— Ну нет, конечно. Она уже давно в новых ходит. Я же не виновата же, что она не экстрасенсор! Оказывается…

— Хорошо, мы потом обсудим это. — вздыхает мама. — Ну, продолжай…

— Мама, ты и сама уже знаешь.. — буркнула несчастная Катя.

— А мне интересно от тебя услышать.

— Ну, Рита Соломоновна читала нам сказку. Про Красную Шапочку. А я вступила в дискур… в дискурсию.

— В дискуссию, Катя. С кем?..

— С Вадиком.

— Это так теперь называется? Подробнее..

— Ну, я сказала, что мама сама должна была нести пирожки, если знала, что волки в лесу живут. Или позвонили бы бабушке, чтобы пришла. Пока они не остыли…

— Мама была занята, насколько помню. А бабушка — болела. Что — пусть бы её волк съел?!

— Бабушку — не съел бы! От нашей бабушки даже собаки дикие разбежаются. Я сама видела.

— Разбегаются. — машинально поправляет мама. — — И это случайно получилось..

— Ага, случайно! Тебя тогда с нами не было, а я была! Они хотели наброситься и загрызнуть нас уже, но бабушка на них залаяла, и они заскулили так вдруг… И разбегАлись сразу!

— Разбежались, Катя… И не залаяла, а закашлялась! Ну ладно, ты не отвлекайся.

— Ну вот. А Вадик сказал, что он не побоялся бы в лес, и что я бы затрУсила… Козёл, — совсем тихо добавила Катюша.

— И что ты?..

— Я ему выразила… Возразила.

— Да ну? — не поверила мама.

Пауза.

— Ну, а я виновата, что он не понимает, когда по-хорошему?!

— И что ты сделала, Катя

— Шлёпнула…

— Что?..

— Ну, толкнула немножечко…

— Екатерина!!

— Мамочка! — и, после новой паузы: — Я дала ему в глаз. А он заплакал… А перед волком бы… обкакался весь бы вообще!

— Это тебя папа так научил: в глаз? — ехидно спрашивает мама.

Катерина вся сосредоточена на носке, из которого так забавно выпячивается большой палец…

— Я жду..

— Папа меня по-другому учит. Это бабушка… (полушёпотом).

— Научила в глаз давать? — И не только…

— Ещё чему?! — По яйцам… (очень тихо).

— Не слышу?

— По яйцам бить научила! — выкрикнула измученная допросом Катя.

К этому времени троллейбус забился плотно, люди придрёмывали, сидя и даже стоя. Но выкрик пробудил многих… Десятки пар глаз биноклями на оси, как сговорившись, уставились на сладкую парочку.

Мама затравленно огляделась.

— Ладно, с бабушкой мы потом поговорим. А пока: за избитого тобою Вадика, — лишаешься сегодня пирожного. Это тебе послужит уроком…

— Мамочка — взмолилась Катя.

— Ты не осознала? Тогда и завтрашнего — тоже.

— А это вот — за что? — ехидным голоском вопросила Катя.

— За то, что утаила, скрыла, не рассказала. Правда всё равно всплывёт. ты же знаешь.. Правду вообще говорить легко и приятно! А это всегда идёт на пользу.

— Не очень-то — насупившись, обронила Катя.

— Вот ты мне всё рассказала, — ну, или почти всё — и стало гораздо легче. Так?

— Ну да! Без пироженного?!

— Пирожного. Зато ты запомнишь, что правду нужно говорить всегда! — и гордая собой мама вынула из сумки Катюшин телефон.

Но Катя почему-то брать его не спешила. Лицо её будто озарилось ангельским светом, уста осенила улыбка, глазища поднялись горЕ… Ладошки она сложила в аккуратный замочек, ножки выровняла и даже засунула обратно большой палец в носок.

— Всегда, мамочка? — вопросила она невинно.

— Конечно, всегда — протянула мама ей телефон.

И тут Катенька запела речитативом, обращаясь исключительно к треснувшему плафону на потолке:

— А у нашей славной, красивой, доброй мамочки есть один маааленький секрееет…

— Катя! — ахнула ошарашенная мама.

— Наша прекрасная, милая мамочка бережёт одну маааленькую тааайну… — вдохновлённо выводила Катюша. — И мы её сейчас всем-всем раскаааажем, да, мамочка?…

— Катя, ты что? — мама взяла её за руку.

— Мы всем-всееем её расскажем, потому что это — прааавда, — Катя пела слаще соловья.

Люди затаили дыхание, настраивая уши…

— А правду надо говорить всееегда, да, мамочка? — и Катя внимательно на неё посмотрела. — Однаждыыы, чудныыым вечеркооом, наша мама вышла погуляяять…

Тут стремительно покрасневшая мама схватила её за руку и крепко сжала.

— Катя! — ОЧЕНЬ строго сказала она.

— Да, мамочка — обратилась к ней дочь.

— Не смей!

— Она вышла гулять с собачкоооой — задумчиво продолжила Катя, отвернувшись. Но уже чуть тише.

— Будет тебе пирожное.

— Когда? — деловито вопросила дочь.

— Завтра.

Катя откашлялась и вновь открыла рот.

— Хорошо. И сейчас купим. — быстро сказала мама.

Катя ждала. — Думаю, хватит? — пытаясь снова стать строгой, срывающимся голосом спросила мама.

Катя опять подняла глаза и : — Однажды моя прекрасная мамочкаааа…

— Ну, что ты ещё хочешь?! — Торт. — кратко ответила дочка, не сводя очей с потолка.

— Нет, Катя!

— Пошла с собачкою гуляяять…

— Пусть торт — согласилась уступчивая мамочка.

— Самый-самый большой! И я сама выберу!

— Пусть — сама, — мама уже не говорила, а тихо шипела, как тигрица, зажатая дрессировщиком в угол…

— И большой Лего… — рассеянно проронила Катя.

— На день рождения — попыталась сохранить лицо мама.

— С собачкой погуляяять она пошлааа…

— В субботу получишь, — тигрица встала на задние лапки, повинуясь невидимому хлысту.

— Спасибо, мамочка. — и тут Катя крепко поцеловала её в щёчку, прижавшись очень горячо и искренне: — Я правда поняла, что правду говорить полезно. Очень-очень!

 

 

 

Источник

Понравилось? Поделись с друзьями:
WordPress: 9.72MB | MySQL:86 | 0,220sec