Лет восемь, наверное, скитался по чужим углам. Ну, как – по чужим? Комнаты снимал. Нигде дольше года не задерживался, потому что собственники или продавали жилье, или дарили. Не везло.
Работал, как вол. И копил.
И вот, наконец, своя комната. Оформил документы, деньги отдал. Как на душе хорошо! Праздник! Наконец-то тихая пристань. Причем своя, собственная.
Купил подержанную мебель. В интернете нашел. Диван в хорошем состоянии, шкаф для одежды. И стол, на который можно компьютер поставить. И еще небольшой угловой столик – обедать.
Около двери на тумбочке – плитка. Это чтобы лишний раз на кухню не ходить и с соседями не общаться.
Зажил! На работе сердце ныло: поскорее бы домой, к себе. Именно домой. Слово-то какое – теплое и уютное. Не у каждого есть возможность его произносить. Знаете, сколько народа скитается?
Подкупил посуду. Немного. Несколько чашек. А также ложки с вилками. Кастрюлю и сковородку.
Раньше – как? Все чужое. Ничего своего. А тут! На небольшом холодильнике, который тоже был куплен с рук, поставил большую металлическую блестящую кружку. В ней поварешка, столовая ложка и две чайные, нож и открывашка.
Остальное убрал наверх. В шкаф. Вдруг гости придут?
Приятно было покупать тарелки. Для супа и для второго. Как хорошо!
Нужно устроить новоселье. Пригласил двоих мужиков с работы. Приятелей. Купил, что надо, столик накрыл.
Пришли, один подарил шампунь, другой разделочную доску и подставку под горячую кастрюлю. Это им жены посоветовали.
Посмотрели комнату. Хвалили. После третьей стопки языки развязались. И один приятель заметил, что комнату покупать неразумно. Нужно было потерпеть, помучиться еще, чтобы все-таки хотя бы студия была.
А комната? Она как камера в тюрьме. Ничего хорошего. В ней надежды нет. Застрянешь, как в капкане, из которого только туда – в путь последний.
Испортил, короче, настроение. И начал рассказывать, хотя его не просили, о своей квартире. О том, что у него собственный туалет, в который не зайдут чужие. И о ванной. О дорогой потрясающей плитке.
А еще о мебели. О просторе, о воздухе в комнатах, о пластиковых окнах.
Хозяин сидит и думает, зачем он все это вываливает на нас? А тот после пары стопочек совсем разошелся: «Понимаешь, в твоей комнате есть убогость. Нищета какая-то. Такое ощущение, что ты на цепи сидишь. И глупые радости: ложки, холодильник. Неужели сам не видишь? Это бедность, даже нищета. Ты этой бедностью пропитался. И она лишит тебя сил развиваться».
И снова: вот у меня – простор. И высокие потолки. И балкон, на котором летом можно в трусах сидеть.
Сердце схватило. Негодование вспыхнуло. Пришлось выставить теперь уже бывшего приятеля. Надо же! Подлым оказался.
Остались вдвоем. Сидели и молчали. Пережитое говорить не давало.
И второй приятель грустно, даже подавленно признался: «Как я тебе завидую! Как завидую! Понимаешь, живем с женой у тещи. Она мою жизнь заела. Хожу по одной половице, на вторую поглядываю. Знаешь, даже язва желудка появилась. А куда денешься? Зарплата никакая. И алименты плачу. Раб я, приживальщик. И жену уже любить не могу. Разлюбил. Заела теща жизнь. Как тебе завидую».
Замолчал. От выпитого – слезы. Вытирает кулаком. «А я еще молодой. А жизни нет. Хорошо тебе, сам себе хозяин».
Закрыл за гостем дверь. Вот так: какими глазами на жизнь посмотришь, такой она, жизнь, и будет.
