Звезда «О.С.П. – студии» и сериала «33 квадратных метра» рассказала поклонникам в Екатеринбурге, как относится к протестам в сквере, почему уехала в Испанию и как заработала на слухах о разводе с Михаилом Шацем.
В пятницу в Екатеринбург прилетела актриса и телеведущая Татьяна Лазарева, знакомая многим по «О.С.П. –студии» и сериалу «33 квадратных метра». Сейчас она уже не работает на телевидении – проекты с ее участием выходят лишь в Интернете. В столице Урала Татьяна устроила творческий вечер, на котором поделилась, что заставило ее отправить детей учиться в Англию и Испанию, и как ей удалось помириться с Александром Масляковым после того, как она с коллегами ушла из КВН.
ПРО СОВРЕМЕННЫХ ДЕТЕЙ
– Я третий год живу в Испании. Все потому, что здесь в школе учится наш младший ребенок (У Татьяны Лазаревой три ребенка: 24-летний Степан, 21-летняя Софья и 13-летняя Антонина, — Ред.). По части школ я очень требовательна, но не к процессу образования, а к тому, чтобы моего ребенка уважали и любили. Когда мы отдавали младшую Тосю в начальные классы, мы поменяли одну школу, вторую… Там все с этим было плохо – с любовью и уважением. Было привычное насилие и пренебрежение. Меня это не устраивало. И когда я подумала уже о домашнем образовании, мы поехали в испанскую Марбелью, нашу любимую, где мы много лет проводим уже. Поговорили с друзьями, у которых там растут дети. И вот они сказали: «Да тут через 300 метров школа, идите да устраивайтесь». Мы пошли и устроились. Как-то так с Мишей (супруг и бывший коллега по «О.С.П. — студии» Михаил Шац, — Ред.) туда-сюда болтаемся. В основном я там живу, потому что у Миши какая-то работа появилась в Москве. У меня постоянной работы нет, которая требует присутствия. Мы с Тосей вдвоем живем. Волей-неволей мы друг за другом наблюдаем. С нею не забалуешь. Поколение Z. Эти дети, они до 24 года будут рождаться, называются поколение Z. Они вообще другие. Мы их в принципе не можем понять. Они родились в другое время с другими понятиями. Даже мои «старые» дети не росли с гаджетом в руке. Я у нее научаюсь с трудом. Например, себя ценить. Вот эта пигалица, которая «Не-не-не, не заходи в мою комнату. Это мое. Мои границы». Не то, что она делает это специально. Это у них нормально. Я тоже приободрилась. Что я хуже что ли? Нас в детстве учили быть удобными людьми. Сидеть, молчать, не бегать, не кричать, не плакать. Но чтобы Тосю поставить в угол? Я не могу этого представить. Да она и не поймет в принципе: «Это что такое было?».
ПРО РАЗВОД С МИХАИЛОМ ШАЦЕМ
Мы с Михаилом наконец-то монетизировали тему развода нашего. Есть такой сериал английский – «Семейный брак». Там 8 серий по 10 минут. Как свойственно всем европейским людям, когда происходит что-то в семье, они считают нормальным ходить к психотерапевту. Собственно, об этом и история. Муж с женой ходят к психотерапевту. А озвучивать это все позвали нас с Михаилом. Все же знали, что у нас что-то не то происходит. Много люди думают о нас. То, что мы живем в разных странах, уже всех очень волнует почему-то. И мы озвучили этот сериал. Там была главная фишка в том, что психолога так и не показывают. Муж с женой встречаются в кафе перед походом и разговаривают друг с другом. То есть, нам не нужны никакие психологи. Мы просто не умеем ртом слова произносить важные. Это для меня было интересно. Работала я на износ. Не думала, что это займет столько времени. Я прилетела из своей Испании, зашла в студию часа в два дня и вышла в четыре утра. Зато все вот так озвучила и вылетела обратно в Испанию.
ПРО ОБУЧЕНИЕ ДЕТЕЙ В АНГЛИИ
– Мы с Мишей не были никогда апологетами идеи про заграничное образование. Наши дети учились в хорошей частной школе в Москве. И в какой-то момент там произошла очень неприятная история на Красной площади. Заварушка была. Там убили подростка. Футбольная история. Была огромная толпа болельщиков на Красной площади после футбола. Приехал ОМОН и ничего не смог с ними сделать (имеются в виду беспорядки на Манежной площади, произошедшие в декабре 2010 года, в которых по разным оценкам участвовало от 5 до 50 тысяч человек, — Ред.). И они пошли по улице. А мы жили в центре не очень далеко. И мы все затаили дыхание. Было очень страшно. На меня это произвело впечатление. И Степа, старший сын, которому тогда было 14-15 лет, неделю сидел дома. А он уже тогда начинал гулять по Арбату и у них в школе была очень интернациональная компашка. А там такая агрессия была на улицах. И я поняла, что если Степа будет опять гулять с пацанами, то либо пацанам наваляют, либо Степе наваляют. И он просидел дома неделю. И потом мы с Мишей подумали: давай-ка мы его отправим в Англию. И мы стали искать школу. И так эта история понравилась Степе, что мы его прямо в феврале забубенили в какую-то школу английскую. Он уехал и там стал учиться. А потом Соня (средняя дочь, — Ред.) поехала. Она уже видела, что Степа в Англии учится и думала: «А я что хуже, что ли? Я тоже в Англии хочу учиться».
ПРО РОССИЙСКИЕ ШКОЛЫ
– Что касается травмированной в школе меня, то да – это было ужасно. Это было насилие, нелюбовь, унижение какое-то постоянное. Зазубривание ненужных мне вещей, типа потерь Красной армии в Великой Отечественной войне. Логарифмическая линейка, заучивание которой мне так и не пригодилось. И меня это очень давило и то же самое я увидела у Тоси (младшей дочери, — Ред.) в школе. Во второй школе, в которой она училась, я как-то пришла ее забирать, зашла в туалет, а бумаги нет туалетной. Вообще нет! Это был этаж, где только начальные классы первый, второй, третий учатся. Я захожу к учительнице, говорю: «А чего бумаги нет в туалете? Может, купить?» Она говорит, что бумага есть, но она лежит в классе и ребенок, когда идет в туалет, он поднимает руку. То есть он должен подойти, отмотать бумаги при всех и пойти в туалет? Я так и не добилась ни от кого ответу, почему так. Я говорю «Нужна бумага? Я завалю бумагой всю школу». Но мне так никто и не сказал почему. В туалете даже держалок для нее не было. Вот это я называю бытовым унижением.
ПРО КВН
– КВН был социальным лифтом для меня. Для нас это был институт профессии. Нас учили, как работать со звуком, со светом, а не только, как шутки шутить. А я вообще не умела шутить. Я только пела. В наше время в КВН не было денег, не было коммерциализации. Если ехали куда-то, то искали спонсоров на поездки, на гостиницы. Нас перло и штырило безо всяких денег. Мы работали, а нас за это еще и по телевизору показывали. Я из-за этого институт даже второй бросила, потому что меня показали по телевизору, и я подумала: «Ну, все! Зачем мне это надо? Я звезда теперь». Но до «звезды» было еще далеко.
ПРО ССОРУ С АЛЕКСАНДРОМ МАСЛЯКОВЫМ
– Вообще, Александр Васильевич очень переживал в свое время. Мы (О.С.П. — студия) были первыми, кто ушел из КВН. Оттуда никто никогда не уходил своими ногами. Мы ушли и это был такой вызов. Когда мы стали «О.С.П. – студией», то он нас просто проклял. «Будьте вы прокляты! – сказал. – Я вас знать не знаю, вы предатели». Он не глупый дядька, понимал, что все побежали, и он не может остановить этот процесс. Мы были первыми, на ком он сорвал это зло. Но потом он понял, что вал этот не закрыть и стал играть на этом. И ему это прекрасно удалось, потому что все понимают, откуда Comedy Club вышел, откуда мы все вышли. Но удержать эту империю он уже не мог, и это, конечно, его взбесило в какой-то момент. Он нас прикладывал, прикладывал. А потом как-то на премии ТЭФИ мы всей «О.С.П. – студией» пришли туда. Между нами у него была кличка – Барин. Он стоял, и мы все упали на колени и поползли к нему, расталкивая людей и крича: «Простите, Барин». И он сказал: «Ну ладно, черт с вами, сволочи». Вот как-то так мы и помирились.
ПРО ЕКАТЕРИНБУРГ И ПРОТЕСТЫ В СКВЕРЕ
– У меня в Екатеринбурге очень много друзей. Много связано с этим городом, начиная с КВН. Потом мы были здесь на гастролях с «О.С.П. – студией». Еще раньше, когда была группа политической песни «Амига», мы сюда приезжали на гастроли. Здесь была группа «Смена», знаменитая. Из Нижнего Тагила была группа «Смех». Было очень много друзей. Но сейчас, что характерно, не во всякий город ты возвращаешься, а я во многих городах побывала, и не во всякий город ты возвращаешься и радуешься, видишь там какое-то движение. Новосибирск (родной город Татьяны Лазаревой, — Ред.) в этом смысле меня не радует нифига. В нем нет того, что есть в Екатеринбурге. Здесь виден рост, смелость. Это нельзя назвать замшелой провинцией. Здесь бурная жизнь, очень все креативно, смело и вообще походит даже на Москву. Не знаю, в чем загадка ваша. И Борис Николаевич Ельцин не случайно отсюда. История про сквер опять же. Я в курсе этой истории и я аплодирую вам всем.
