Уже много лет Лилия Марковна мучилась от слабости в ногах и практически не выходила из дома. Поход в магазин, который пенсионерка совершала раз в три дня, занимал пять минут, а на более длинные расстояния отходить не могла. Муж Лилии умер несколько лет назад, а дочь давно выросла и жила с семьёй в другом городе. Общение с ней и двумя подрастающими внучками происходило лишь по телефону.
Постепенно Лилия Марковна привыкла к одиночеству. Когда-то общительная жизнерадостная женщина стала замкнутой и угрюмой. Однако полюбившаяся ей уединённость вскоре закончилась.
«Алло, мам, мы приедем к тебе в гости на недельку, а потом на море отдыхать» — сообщила дочка во время очередного телефонного звонка. Женщина дала согласие, но повесив трубку тяжело вздохнула. Она предчувствовала, что привычный образ жизни будет разрушен. «Нужно потерпеть»: — уговаривала она себя, убираясь к приезду гостей. Но терпения Лилии хватило лишь на первый день встречи с родными.
Уже назавтра она поняла, как её раздражают внучки без конца выбегающие из дома и возвращающиеся обратно, зять продолжающий работу в отпуске и большую часть дня проводящий за ноутбуком, и дочь, хозяйничающая на кухне, чтоб порадовать родных вкусными блюдами.
Первое время Лилия Марковна молча терпела, но затем начала срываться.
— Хватит бегать! Голова раскалывает от шума! — закричала она вдруг на внучек. Дочь ничего не сказала. Лишь подошла к девочкам и что-то им прошептала. С тех пор они вели себя тише. Через три дня Лилия Марковна не смогла найти на кухне таблетки.
— Жанна! — позвала она дочь. — Ну где моё лекарство? Это невозможно, ты же всё местами перепутала за три дня. Я же потом голову сломаю всё искать!
— Мам, да вот твои таблетки в аптечке — ответила прибежавшая дочка. — Я ничего не переставлю, всё там где и было.
— Ага, как же — лишь ответила мать, проглотила капсулу и молча вышла из кухни.
— А я поговорить с тобой хотела, просто посидеть рядом, как в детстве — обижено сказала ей вслед Жанна.
— Нет у меня настроения — ответила Лилия Марковна. Больше в тот день она не сказала дочери, а ночью ей приснился странный сон. Покойные родители стояли напротив, смотрели с укором и осуждающе кивали головами, словно говоря: «Ох, дочь, нехорошо так».
Утром Лилия Марковна проснулась ещё в худшем настроении, чем обычно. Сон не выходил из головы. «Теперь себя ещё и виноватой чувствуй»: — недовольно думала она, направляясь на кухню. Войдя туда, она увидела, как дочь заметает с пола рассыпанные зёрна кофе.
— Кофе рассыпала, — недовольно заворчала женщина. — На чистый пол — к вашему ж приезду вымыла…
— Мам, перестань, я же уберу — ответила Жанна. Протерев пол, она присела за стол рядом с матерью.
— Смотри, всё чисто, а вот настроение твоё и моё испорчены. Ты чего такая неприветливая?
— Сложно мне, — ответила Лилия. — Одна я привыкла. У меня диабет, ноги, нервы подорваны. А тут дверями «гук-гук», на кухне чёрт знает что, творится, ноутбук гудит сутками…
Жанна лишь печально вздохнула.
— Мы сегодня уезжаем, мам. Прости, я думала — наш визит тебе радость принесёт, а раз так. Мы уедем, как только девочки проснутся. Саша всё равно предлагал пораньше выехать, чтобы на самолёт успеть.
Прощание было сухим и коротким: Жанна обняла мать, а зять и внучки лишь сказали «До свидания», не решившись подходить с объятиями к суровой тёще и бабушке.
Как только дверь за родными закрылась, Лилия Марковна облегчённо вздохнула и прилегла на диван. Не заметно она задремала, и вновь ей приснились родители, смотрящие на неё с укором. Мать на этот раз отошла от отца и указала рукой на угол, где висели иконы. При этом она что-то говорила, но Лилия не смогла разобрать слов. От сна женщину разбудил звонок телефона.
— Лиля, твои там утром уезжали на машине синей? — Раздался в трубке встревоженный голос соседки.
— Мои, а что? — Ответила Лилия, ещё не очнувшись ото сна.
— В аварию они попали! Мне сын звонил, рассказал. Прямо, на трассе недалеко от деревни. Он скорую вызвал…
Лилия Марковна почувствовала, что сердце её останавливается. Страшное слово «авария» гремело в голове, но не привычным внутренним голосом. Женщине казалось, что его повторяют поочерёдно её отец и мать, будто обвиняя, что она обидела внучку.
Присев на кресло Лилия зарыдала. Раскаяние обрушилось на неё с такой силой, что казалось выдержать не возможно. Немного успокоившись, женщина отвела руки от глаз и увидела на столе рядом с телефоном золотой крестик на тонкой цепочке — тот, который носила Жанна.
«Крестик забыла», прошептала женщина и взяла его в руки. «Доченька моя»… Лилия вспомнила, как хорошо ей жилось с дочкой, пока она была маленькой, а когда подросла, стало ещё лучше. Жанна заботилась о маме, папе, бабушке и дедушке. Готовила, убиралась, но главное умела согреть всех необычайно душевной теплотой.
Взяв в руки крестик дочери, Лилия Марковна бросилась к иконам Спасителя и Казанской Божьей Матери, подаренным на свадьбу её родителям. Проглатывая слёзы, она стала шептать почти забытые молитвы: «Богородица Дева, радуйся…» «Отче наш, иже еси на Небесах»…
Вскоре Лилии Марковне сообщили, что её родные живы, но находятся в больнице. Внучки и зять получили лёгкие травмы, а за жизнь дочери врачам пришлось бороться три часа. Её спасли, и теперь она находится в реанимации.
Впервые за долгое время Лилия Марковна взяла трость и пошла на автобусную остановку. Она не думала о боли и слабости в ногах. Желание увидеть родных было настолько велико, что болезнь отошла на второй план. Жанна долго восстанавливалась после операции. Лилия Марковна забрала внучек к себе и каждый день вместе с ними приезжала к дочке в больницу.
— Они тебе, наверное, досаждают, — сказала Жанна матери во время одного из визитов.
— Да что ты, доченька — воскликнула Лилия Марковна. — Внученьки ж моя радость. И водички подадут, и лекарство принять напомнят. А Ариша меня интернетом учит пользоваться. По своему телефону. Я теперь не знаю, как одна останусь.
Сказав это, Лилия Марковна расплакалась и крепко обняла дочь.
— Ты прости меня, — сказала она. — Я старая, думала, что счастлива в одиночестве, а моё счастье — это вы.
Конец.
