Шумный веселый вечер по поводу юбилея Валентина Александровича был в самом разгаре. Тостующие наперебой желали ему всяческих благ, не уставали перечислять его заслуги и замечательные личные качества. Жена светилась от гордости, а взрослые дети смотрели с любовью и уважением.
Валентин Александрович и сам был доволен. Хороший пост, дом-полная чаша, подняты и с хорошим багажом выпущены в люди сын с дочерью, хозяюшка-жена, никогда не ставившая его авторитет по сомнение. Жизнь в его пятьдесят пять, без всяких преувеличений удалась, подумал он.
И когда в очередной раз был поднят тост за доброго и светлого человека, профессионала своего дела и, в конце концов, настоящего мужчину, всегда придущему на помощь семье и друзьям, Валентин Александрович благодарно отсалютовал гостям тонким бокалом. Но уже в следующее мгновение незваным визитёром всплыло в памяти воспоминание. Всё то, что много лет назад с таким трудом ему удалось затолкать в хрупкую шкатулку забытья, а потом закопать глубоко-глубоко в самом темном углу своего сердца, сегодня зачем-то решило его навестить. А ведь он думал, что забыл. А надо ж ты – помнится.
С Ириной, первой женой, Валентин прожил почти девять лет. Поженились они юными счастливыми влюбленными. Жить стали у тещи, Марии Павловны. И всё было хорошо, да вот только с детьми не заладилось. Годы бежали, а детей не было. Валентин жену поддерживал. Она сама была у матери поздним ребенком, и та частенько говорила, мол, не переживайте, будут у вас детки, просто время не пришло. Валентин с тёщей ладил, она всегда принимала его сторону. Могла и отругать Ирину, если та не вовремя стол накрыла или не так мужу ответила.
Мария Павловна была в возрасте, много и тяжело болела, но держалась молодцом. Могла и пошутить, и стопочку пропустить за обедом. Жаловаться на неё Валентину было нечего.
Ирина мать любила, очень переживала за неё. Частенько делилась с Валентином своими мыслями. А мысли были не веселые. Боялась Ирина за мамино здоровье и не представляла, как будет жить, когда мамы не станет. И Валентин понимал, что опасения эти были оправданы. Мария Павловна хоть и держалась молодцом, но позиции потихоньку сдавала.
Когда у него появилась эта малодушная мысль, Валентин уже и не помнит, но понимание того, что в случае смерти тёщи на него свалится много проблем, прочно обосновалась у него в голове. Валентин не хотел иметь никакого отношения к смерти тёщи. Он боялся слёз, его пугали неизвестные бытовые и бюрократические вопросы, которые придётся улаживать. В черных красках Валентин рисовал себе, как будет страдать и плакать Ирина, как перестанет его любить и отдалится, у неё начнется депрессия. Эти мысли нервировали и не давали ему покоя.
Когда в очередное обострение Марию Павловну положили в больницу, Валентин кожей почувствовал – всё. И оказался прав. Через несколько дней тёщи не стало. В тот день Ирина позвонила ему на работу, мол так и так, нужно ехать в морг, маму забирать, ну и вообще похороны организовывать, а Валентина как обухом по голове ударило. Вот, думает, и началась моя напасть. Чувствует, что просто с места сдвинуться не может. Не хочет. Соврал он Ирине, что сейчас с работы уйти невозможно никак, а потом бродил по городу до полуночи один, все думал, что делать? Знал, что нужно идти к жене, но ноги не несли. Как помутнение в голове какое-то. Пришел домой ночью. Жена поминки готовит, глаза пустые, даже не плачет. Он вещи похватал, какие под руку попались и буквально убежал из квартиры.
На похоронах не был. Зашел только через неделю за другими вещами, быстро-быстро сказал, что будет жить у своих – и ушел. Валентину казалось, что все хорошо. Радовался, что ему легко и спокойно, что не пришлось ему улаживать никаких вопросов, выносить слёзы и депрессию жены. Друзьям и родным ничего о причинах своего ухода от Ирины не сказал.
Через пару лет встретил нынешнюю жену, детей родили, карьера в гору пошла. Об Ирине и не вспоминал. А потом как-то городские сороки принесли на хвосте новость, что у первой жены, оказывается ребенок есть, мальчик. Сама она замуж так и не вышла. И дернул же его черт посчитать. По всему выходило, что это может быть его сын. И тут Валентин, наверное, впервые осознал свой поступок и устыдился. Как низко, как подло он поступил с Ириной. И тогда Валентин запретил себе вспоминать эту историю. Не было ничего. Не-бы-ло. Так и пошел по жизни. И много лет не вспоминал. До этого дня.
….
— Папа, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — дочка первая заметила его тяжелый невидящий взгляд, которым он смотрел сквозь гостей.
Валентин Александрович моргнул, потер ладонями виски, опрокинул залпом бокал и улыбнулся дочери.
— Да что-то задумался я. Всё в порядке, милая. Всё отлично.
Дочка улыбнулась ему в ответ. Для них он хороший человек, отец и супруг. А то, что было… Ну было да прошло, быльем поросло. И Валентин Александрович ещё раз щедро плеснул в бокал ароматной рубиновой жидкости. Жизнь пошла своим чередом.
КОНЕЦ
Уважаемые читатели, признаться, я проживаю каждую историю, которой делятся со мной подписчики. Но эта меня просто обескуражила. Я честно говоря, не знаю, что тут обсуждать. Эту беспричинную трусость, случившуюся с ним больше двадцати пяти лет назад, наш герой сам себе не может объяснить до сих пор. Но спасибо уже то, что он нашел в себе смелость поделиться этой бесславной страницей своей биографии.
А вас оставляли один на один с бедой? Узнали ли вы потом почему человек поступил именно так? Смогли ли простить?
Ольга Одаренко
