Лишь только сознание возвращалось к Валентину, в голове его возникала одна-единственная картинка: он дарит глиняную копилку в виде собаки сыну на 14-летие… Крупным планом, словно на стоп-кадре, виделись глаза Женьки — огромные, выражающие недоумение вперемешку с обидой и горечью, на дне которых плескались с трудом сдерживаемые слёзы… Сын тогда очень просил велосипед, просто грезил им, но Валентин решил, что велосипед — неразумная трата денег. И что если Женьке так хочется покататься, пусть накопит на свою хотелку без помощи родителя. И подарил эту копилку, будь она неладна, которая теперь преследует его в видениях…
…Валентин Валентинович всегда считал себя разумным человеком. И все вокруг считали его таковым. Он никогда не совершал необдуманных поступков, просчитывал наперед последствия любых действий, уважительно относился к деньгам и рационально использовал любые ресурсы — будь то время или отношения. В общем, со всех сторон был мужчиной положительным.
А вот жена ему досталась склада иного, про таких говорят: простота хуже воровства. Если б не Валентин, ничего бы не нажили они с Люсей. Вечно её приходилось одергивать: то в долг подруге денег дать захочет, то платье какое в магазине приглянется — бежит домой за заначкой, чтобы успеть купить. А муж тут как тут: зорко следит за семейными накоплениями — не для того он на работе спину гнёт, по выходным калымит и во всём себе отказывает, чтобы таким трудом заработанные деньги супружница спускала на ерунду.
Сам иной раз не понимал, как его угораздило на такой несерьёзной женщине жениться… Но что уж теперь рассуждать, женился — живи. Не факт, что другая жена лучше окажется. А к этой уже привык. Да и она научилась под мужа подстраиваться. Так они и жили первые годы после женитьбы.
Потом у них Женька родился. Аккурат в 91-ом году, в августе, когда смута по стране прокатилась. А потом началось: Союз распался, завертелась-закрутилась ваучеризация, приватизация, потом и вовсе история вскачь пошла — не успевал Валентин удивляться наступающим переменам…
Но за происходящим мужчина следил зорко и своей выгоды не упускал нигде. Первый свой капиталец сколотил он на перепродаже ваучеров: скупал по дешёвке у местных забулдыг эти бумаги и в областной центр увозил, там обменивал на хорошие деньги. Тогда же начал доллары покупать да в тайничок складывать.
Пожалуй, неплохим финансистом мог бы стать Валентин Валентинович, да не подсказал никто в юности, а сам не додумался на экономический поступить — мехфак закончил. Но инженером работать не захотел — дурак он, что ли, за копеечный оклад корячиться? Работал слесарем обычным, зато вдвое больше против любого инженера имел. Да калымил постоянно. А когда завод их стал потихоньку разваливаться, ушёл Валентин в частный автосервис. И не прогадал нисколько. В общем, деньги добывал мужик любыми способами. За исключением разве что откровенно незаконных.
А тратить — нет, не любил. Бюджет семейный тщательно планировал, точно знал, сколько им нужно на питание в день, и более этой суммы на руки жене не выдавал. Если же какое крупное приобретение нужно было сделать… Не семь, а семьдесят семь раз подумает, прежде чем достать из укромного уголка купюры. А чаще бывало, что подумает-подумает, да и откажется от мысли тратить накопления.
Вот, к примеру, когда Женька чуть подрос, захотела Люся коляску прогулочную приобрести, мол, с обычной неудобно на третий этаж подниматься и вниз спускаться. Пошёл Валентин в коммерческий магазинчик, куда такие коляски как раз завезли. Да, удобная штука: на небольших колёсиках, мягкая, лёгкая, компактная — сложить до небольшого размера можно. Но стоила уж больно дорого. Так и сказал жене:
— Нет, Люся, коляску такую нам не надо. Скоро Женька уже своими ногами пойдёт, ему вообще не нужны будут коляски.
Жена всплакнула даже, видно, хотела эту заграничную штуковину очень. Да и ладно, хотела и перехотела, ничего с ней не сделалось. И так расходов с рождением ребёнка больше стало. Знал, конечно, Валентин, что на детей деньги требуются, но не думал, что столько…
Рос Женька быстро, не успевали одёжку покупать. А потом осенило главу семейства: задаром же можно вещички добывать — у многих знакомых дети есть, чай, остаются после них всякие там трусы-майки-колготки. И стал он от друзей-приятелей домой сумками детскую одежду таскать. Ни от чего не отказывался: с дырками — заштопать можно, с пятнами — вообще не беда, главное, не голым сын ходит. Перестал вообще давать Люсе деньги на всякие там обновки малому.
Самой жене, кстати, на её женские штучки тоже более чем скромный бюджет выделялся. Капроновые колготки, например, можно было купить один раз в месяц. И то перед этим старые колготки тщательно изучались Валентином на предмет возможности восстановления. Но чаще всё же он был вынужден констатировать, что дальнейшее использование данного предмета дамского туалета невозможно — штопаная-перештопанная капроновая ткань уже не держала новых швов, расползаясь даже от прокола иглой…
Про косметику даже речи не велось, говорил супруге, что любит её такой, какая она есть. Правда, приходилось периодически раскошеливаться на дезодорант… Но в этом Люся была принципиальна: либо покупай, либо не буду на работу ходить — перед коллегами, мол, стыдно. Скрепя сердце давал Валентин деньги на эту безделушку.
Справедливости ради надо сказать, что и на себя Валентин Валентинович лишней копейки не тратил: одежду носил очень аккуратно, годами, хобби затратных не имел, вредных привычек — тоже. Это ж каким дураком надо быть, чтобы спускать заработанное на алкоголь и курево! Была одно время у него мысль купить машину. Но, обдумав всё до мелочей, пришёл к выводу, что и машина будет обходиться слишком дорого: одного бензина сколько надо… Да и вообще, пешком ходить куда полезнее, чем за рулём штаны протирать, — о здоровье Валентин тоже беспокоился.
Но чем старше становился Женька, тем чаще из-за него возникали у мужа с женой ссоры — уж слишком много всего парню требоваться стало. То обуви чуть ли не по две пары в сезон подавай, то штаны порвёт, то куртка окоротает…
А потом и вовсе пришла пора в школу сына отдавать. Хотел, было, Валентин по старой привычке к приятелям за одёжкой для Женьки обратиться, но Люся взбунтовалась: не смей, говорит, сына в первый класс в обносках отправлять! Крепко они тогда поругались, даже разводом пригрозила обычно сговорчивая супруга. Так и пришлось кубышку потрясти…
А тут ещё дефолт шарахнул… Здорово тогда понервничал Валентин. Ну да ничего, его валютные запасы почти не пострадали…
Люся тоже тогда… сюрприз чуть не преподнесла: заикнулась, было, что второго ребёнка родить хочет и что, вроде как, беременная уже даже. Но тему эту супруг закрыл сразу: нет и всё тут. И даже не поинтересовался потом: действительно ли была эта беременность или жена его так проверяла просто?..
Позже ещё неприятный момент один случился… В школу вызвали Валентина, Женька тогда классе в третьем учился. Отчитала его учительница, как пацана, за то, что сын одет хуже всех одноклассников… Мол, вырос ваш Женя уже, пора бы обновить его гардероб, а то брюки почти по колено стали…
Возмутился, было, Валентин таким наглым вмешательством в их личную жизнь. Но учительница пообещала, если сына по-прежнему они будут одевать в вещи не по размеру, написать заявление в комиссию по делам несовершеннолетних. А там быстро оштрафуют нерадивого родителя… Опять пришлось от сердца отрывать нажитое… И потом уже сам Валентин Валентинович следил, чтобы штанины и рукава пиджаков всегда соответствовали длине конечностей сына…
И вот на четырнадцатый день рождения Женьки разразился у них в семье настоящий скандал. Примерно за полгода до того малой попросил у папы подарить ему велосипед, пообещав во всём помогать и учиться без «троек». И правда помогал Женька с огромным рвением. Плюс стал после уроков и по выходным подрабатывать: то огород бабуле соседской вскопает, то кому сарайку разберёт, то машины мужикам в гаражах возьмётся мыть. А всё заработанное отцу отдавал — вроде как взнос на мечту… И посчитал Валентин, что аккурат на полвелосипеда сын заработал.
А как пришла пора подарок покупать, так задушила отца самая настоящая жаба… Как так: потратить сумасшедшие деньжищи на какую-то железку с колёсами?! В общем, купил он другой подарок, который посчитал более уместным. Копилку…
А Женька, как увидел эту собаку глиняную, так со всей дури и шарахнул ту об пол. И выбежал из дома. А следом за ним и Люся выскочила, швырнув перед тем горсть карамели, которую купил Валентин на семейное торжество, прямо в лицо мужу. И оба они не пришли в тот день домой ночевать. А потом Люся и вовсе на развод подала.
Искренне не понимал Валентин Валентинович, чем заслужил такую чёрную неблагодарность: другие мужики вон и выпивают, и жён поколачивают, а он — ни-ни, всё в дом, каждую копеечку — в кубышку. Ради кого он копит? Ради себя разве? Нет, ради них, бессовестных…
Но если честно, червячок сомнения тогда закрался в мысли мужчины: может, и ни к чему такие жертвы? Может, проще надо жить, веселее? Но все сомнения были отметены начисто: только недальновидные люди проедают заработанное. А Валентин — он не такой, он умный и расчётливый, деньгам в трубу вылететь не позволит.
К одинокой жизни мужчина привык быстро. По суду должен он был выплачивать сыну алименты — от этого отказываться не стал. Правда, по его просьбе хозяин автомастерской начислял Валентину через бухгалтерию минимальную зарплату, а остальное наличными выплачивал. И получилось, что развод даже выгоду определённую принёс: расходы на семью были куда больше, чем сумма алиментов.
Мужики на работе, зная, что Валентин каждый рубль складывает «про запас», шутили, что, наверное, он уже миллион накопил, и спрашивали, на что тратить накопленное собирается? Тому неприятны были такие разговоры, он начинал злиться, отвечал коллегам, мол, нечего чужие деньги считать.
Как-то хозяин сервиса предложил Валентину вложить накопленное в его предприятие, инвестировать, так сказать:
— Ты, Валентин, подумай хорошенько. Деньги работать должны, прибыль приносить, а не лежать мёртвым грузом. А не дай Бог, украдут твои сбережения или пожар приключится — вся жизнь, получается, коту под хвост?
Вложить куда-то свои накопленные ценой многих лишений деньги Валентин даже подумать не мог. Но сказанное начальником крепко засело в памяти. Мужчина стал угрюмым, подозрительным, старался найти чуть ли не каждую неделю новое, более укромное место для своих драгоценных сбережений… Пересилив собственную жадность, установил в квартире пожарную сигнализацию…
Вспоминал ли он о жене и сыне? Пожалуй, да, вспоминал. Но каждый раз с досадою, как о предателях. А потом ему вообще стало казаться, что именно жена и сын могут его обокрасть…
У Валентина постепенно развивалась фобия… Будучи противником любых банковских вкладов, он всё же однажды решился и положил все деньги на депозит: из двух зол выбрал меньшее, так сказать. На какое-то время ему стало даже легче…
И вот однажды в его квартиру позвонила бывшая жена.
— Женя поступил в университет, ему очень нужен ноутбук, — сказала она. — Я прошу тебя выплатить алименты одной суммой за целый год — деньги у тебя есть, я знаю.
Но расстаться даже с небольшой частью накопленного Валентин уже был не в состоянии. Людмиле он отказал…
Прошло ещё несколько лет. В стране началась чехарда с закрытием банков. Слово «санация» стало преследовать Валентина в ночных кошмарах. Он просыпался в холодном поту, когда видел очередной сон о закрытии «его» банка… Пойти и забрать вклад он тоже не мог — потерял бы проценты. Мужчина совсем перестал спать, есть, ходил, пошатываясь, более напоминая свою собственную тень. И однажды его сердце просто не выдержало переживаний: обширный инфаркт чуть было не положил конец бесславной жизни Валентина аккурат за пару месяцев до шестидесятилетия…
Каждый раз, приходя в сознание, вспоминал Валентин тот самый день рождения Женьки, лицо сына и его глаза, наполненные болью и обидой. Постепенно понимание того, что он жил неправильно, заполнило мысли мужчины. Но изменить уже ничего было нельзя. Он ждал смерти — одинокий, жалкий, полубезумный старик. И понимал, что даже похоронить его будет некому…
Но однажды дверь реанимационной палаты открылась. На пороге Валентин увидел постаревшую Люсю и симпатичного молодого человека. «Женька!» — яркая, словно вспышка света, мысль пробудила угасающее сознание. Он впился глазами в родные лица. Губы задрожали, из глаз покатились крупные слёзы…
Люся с сыном приходили к Валентину каждый день. И вопреки всем прогнозам, он пошёл на поправку. Когда наступила пора выписываться, за ним приехал сын. Женька бережно поддерживал исхудавшее тело Валентина, усаживая того в автомобиль.
А пожилой мужчина снова плакал. Плакал от осознания непередаваемого счастья. И от понимания того, что дороже этой сыновней поддержки нет и не может быть ничего на свете…
