Геннадий Петрович к своей единственной дочери относился очень трепетно. До пяти лет Даша серьёзно считала, что её зовут «солнышко», потому что только так называл её папа.
В подростковом возрасте ей из-за этого пришлось пережить немало сложностей. Гулять девушку отпускали редко, только к проверенным подругам. Парням, даже Дашиным одноклассникам, Геннадий Петрович не доверял. Когда он узнал, что дочку посадили за одну парту с мальчиком, то пришёл на беседу с классным руководителем и потребовал рассадить.
— А то знаю я эту любовь со школьной скамьи! Ни образования получить не успеет, ни поработать. Родит рано, а потом что? Нет уж, никаких Ромео, никаких Джульетт!
— Но о любви речи нет, — ошарашенно отвечала ему учительница. — Просто мы стараемся тех, кто отстаёт в учёбе, сажать с отличниками. Мальчик тянется за Дашей, его успеваемость улучшилась.
— Ну так найдите в классе какую-нибудь отсталую девочку и пусть она тянется за Дашей!
— Да уж, с таким подходом вам дочь нужно отдать в институт благородных девиц!
Геннадий Петрович бы от такого не отказался. Училась бы дочка среди девочек – папины нервы бы целее были. Жена, как могла, смягчала ситуацию. Но получалось у неё плохо.
Хорошо, что хоть сама Даша понимала, что отец её очень любит и очень за неё переживает. На него даже в новостях буквально «прыгали» сюжеты про ужасы, произошедшие с девочками-подростками. Повышенная тревожность всегда найдёт дополнительное подкрепление.
Но, именно благодаря папе, Даша получила хорошее образование. Он же помог ей наработать опыт, устроив на работу по знакомству. В общем, пусть гулять в юности не пускали, но в долгосрочной перспективе все сложилось удачно.
Дашины женихи папе, конечно, не нравились. Этот кривой, этот косой, у этого носок порван.
— Пап, как ты вообще усмотрел крошечную дырочку на носке? Как? — поражалась Даша.
— Я всё рассмотрел, не сомневайся. Уж носки можно было новые надеть, когда идёшь к родителям невесты.
— Да он мне и не жених вовсе! — возмутилась дочь. — Мы просто встречаемся!
— Тем более, всё должно быть с иголочки!
Даша только рукой махнула. Её мама Вера Сергеевна тоже помочь особо не могла. В своих переживаниях за судьбу дочери Геннадий Петрович не слушал никого.
Молодого человека, с которым у Даши все было более серьёзно, она по договорённости с мамой от папы довольно долго прятала. Но, конечно, годами это длиться не могло. Настал момент представить отцу будущего зятя.
— Папа, это Денис. Денис, это Геннадий Петрович.
Дашин папа, подготовленный женой к важной встрече, действительно очень старался никак не комментировать внешность и действия молодого человека. Вера Сергеевна ему весь день читала лекцию о том, как он мешает дочери устроить личную жизнь. Поэтому Геннадий Петрович вёл себя настолько вежливо, насколько вообще мог. Получалось плохо.
Про себя же он вообще ругался: «Лучше никакой личной жизни, чем вот такая! Это что, мои внуки будут Денисовичи? А в армии он почему не служил? Нормальный мужик должен отдать долг Родине! А может больной какой? Планы на будущее какие-то странные… Что это он там открывать собрался? Знаем мы эти бизнесы, потом и квартиру заложит, и машину, и последние трусы на рынке продаст! На что ты собрался содержать мою дочь, голодранец?»
Хоть вслух это сказано не было, но на лице всё читалось. Денис был не дурак и видел, что ему не особо рады. Но надеялся, что в итоге получится подружиться с тестем. Ради Даши.
Молодые скромно расписались. Под аккомпанемент скрипа зубов Геннадия Петровича. Если бы дочь не поставила ему ультиматум: либо он не мешает ей жить, либо она будет вынуждена разорвать общение с отцом, он бы зятю такую проверку устроил! Дарья бы сама поняла, что ей такой тюфяк не нужен.
Поездки к родителям были всегда мучительными. Тесть старался действиями показать, что зятю тут не рады. Вплоть до того, что не пускал готовить шашлык со словами:
— Это мужское дело!
Потом Даша забеременела. Наверное, только рождение внука открыло её отцу глаза на его собственное поведение. Именно под окнами роддома, где он стоял рядом со счастливым Денисом, Геннадий Петрович понял: а назад-то пути уже нет. Теперь его связывает тонкая ниточка именно с вот этим неприятным ему молодым мужчиной. У них общий потомок, мальчик Данил.
Дома Геннадий Петрович ходил по комнатам. Внешне он был спокоен, даже жена ничего не заподозрила. Однако в душе проносились ураганы. Да уж, нравится зять или нет, придётся всё же постараться вести себя с ним вежливо. А то и внука привозить не будут.
Для совета Геннадий Петрович позвал жену.
— Слушай, а помнишь, как ты с моим папой играл в шашки, нарды? — подумав, вспомнила Вера Сергеевна. — Могли целый день просидеть за столом.
— Да, были времена. Хорошо тесть покойный играл. В шахматах равных ему не было! Скольким ходам меня научил!
— Ну так, может с Денисом как-нибудь часок поиграешь? Пока я Даше с малышом помогу.
— Да что ты, Веруш, современная молодёжь совершенно не умеет долгие партии вести. Им лишь бы побыстрее и дальше бежать.
— А ты попробуй, не получится — ничего не потеряешь.
«Мудрая всё же женщина, моя жена, — размышлял Геннадий Петрович, играя в первый раз со своим зятем. — Главное — даже разговаривать с человеком не обязательно, думай себе над ходом и наблюдай тихонько за противником. Небось, я тестю тоже не шибко нравился».
В соседней комнате Даша с матерью пили чай, пока маленький Данила спал, и ждали, чем все закончится в гостиной. Дочери было неожиданно приятно, что её папа вдруг решил проявить внимание к её мужу.
Когда к ним присоединились мужчины, проснулся Данила. Его тут же все захотели подержать и понянчить. Но вскоре малыш снова уснул и взрослым было предложено выпить ещё чаю.
— Да уж, неплохо ты играешь, — сказал тесть зятю.
— Спасибо, меня дедушка научил, — с достоинством ответил Денис.
— А что ж первые две партии проиграл? Мне, что ли, поддавался?
Денис промолчал.
— Ну ты больше так не делай — играй в полную силу. Я тебе ещё книжки свои покажу — настоящий раритет, таких сейчас не купишь! — продолжал Геннадий Петрович. — Вот приедете с Дашей в гости — и покажу. А пока буду готовиться к реваншу. Давно не играл, не с кем было…
Даша с матерью поняли — хоть и тяжёлый характер у отца и мужа, а боевые действия теперь останутся в пределах шахматной доски.
