Фрагмент нашей беседы с представителем известной цирковой династии в четвёртом поколении…
– Слышал, что вы об раковину, мол, серьезно обрезались, еле спасли вас. И все говорили, на самом деле тигры задрали, разодрали руки, а просто артист не хочет признаваться, говорит, что порезался о сантехнику.
– Это хорошая версия. Версия, которую я читал, что мы с братом по пьяни кинулись друг на друга с мечами, потому что дома у нас полно холодного оружия и он меня искромсал.
Писали, что я наркоман.
И вообще Максим Юрьевич Никулин частый гость, и мы там зажигаем все по полной программе. То есть все цирковые нечистые на руку. Хотя Максим Юрьевич никогда у нас дома не был. И даже, наверное, не знает, где мы живем.
Ну, то есть, такое вранье.
Что касается вашей версии, то я бы даже хотел бы, наверное, в глубине души, чтобы меня вот так порвали тигры. То есть, те шрамы, которые у меня есть сейчас на руках, 65 швов мне наложили, значит, было бы гораздо круче, если бы мне все это досталось от тигров. И я герой, в Склифе лежу. И врачи борются за мои сухожилия, пальцы. Но это не так.
– Ну, помимо Склифа, вы же в Германии оперировались, по-моему?
– Не имею почему-то положительного опыта общения с нашими врачами. Пусть они меня простят. К нашим врачам у меня очень много вопросов.
– Именно к травматологам или вообще?
– Вообще. То ли я такой невезучий. То ли я все эти истории в себе могу копить. Девочке в нашем коллективе поставили диагноз рак мозга. Ей 31 год. И она две недели жила с этой мыслью. Пока не оказалась в Германии. Немцы два раза проверяли и говорят: где они обнаружили рак? Не понятно. Как это потом предъявлять нашим врачам? Понимаете, вот это тоже напрягает в российской медицине. Наказали бы этого врача, так может быть, он в следующий раз как-то более ответственно ставил диагноз. А ответственности никакой! Взятки гладки. Да, да, да. Я, мол, ошибся, томография была не того цвета. И все. И таких историй очень много. Поэтому я лечусь в Германии.
– А это у вас семейное или только у вас такая практика?
– Я первый, кто обратился в Германию. У меня было три неудачных операции по восстановлению связок колена. Причем я оперировался у вице-президента Артроскопического общества, профессора Королева. А потом мне пришлось в Германии все это переделывать.
– Но все эти травмы были связаны с работой или нет?
– Да, с работой связаны. У меня колено с менисками было разорвано как раз в Большом Московском цирке. Ровно пять лет назад.
– При каких обстоятельствах?
– На финальном трюке. Я исполнял прыжок на лошадь. Лошадь бежала галопом, а я запрыгивал на нее, некоторое время стоял с российским флагом в руках. Лошадь бежала дальше, и я спрыгивал с бегущей галопом лошади в манеж. Но неудачно приземлился. Сустав и разорвался.
– На репетиции было?
– Нет, на представлении. Да, это было буквально за четыре дня до окончания наших полугодовых гастролей. То есть я чуть-чуть не доработал.
