По субботам мама заводила стирку. В пятницу вечером мы уже к этому морально готовились. Баня растапливалась рано утром, мама выкатывала древнюю машинку на колёсиках и ставила ещё одну — «Малютку», которая полоскала бельё после стирки в большой машине.
Горы грязной одежды, которые она непонятно где находила, складывались в отдельные кучки — это был целый ритуал. Кучка белого белья, кучка постельного, цветного и завершался натюрморт папиной робой и носками.
Весь двор завешивался мокрой одеждой, которая на солнце моментально сохла, сразу складывалась и опять развешивалась новая — мокрая.
Весь стиральный процесс тянулся целый день. Но что самое интересное: если мама вдруг увидит нас без дела, всё — пиши-пропало, ты моментально будешь закидан делами выше крыши. Не любила мама, когда она работает, а остальные нет, не любит этого по сей день. Эта черта характера передалась отчасти и мне.
Поэтому мы с братом заранее знали как действовать. Выполнение заданий, которые давались нам утром, растягивались настолько долго, насколько это вообще можно было вообразить, главное, чтобы мама видела, что мы чем-то заняты. Брат обычно рвал траву для свиней и кур, потом её сёк и кормил живность. Мне доставалась уборка дома, летней кухни и готовка обеда.
Работу мы не выполняли спустя рукава, просто растягивали «удовольствие». Когда мама заканчивала стирку, она валилась на диван и всегда с благодарностью говорила, посылая взгляд в потолок, как повезло ей с детьми.
Зимой было то же самое, только одежда заносилась с улицы ледяная и досыхала уже дома у печки, на стульях, батареях и дверях. Запах одежды с мороза мне особенно нравился.
Ещё мама ненавидела «пылесборники», так всегда она называла ковры и паласы. Их не люблю теперь и я. Летом они сворачивались и убирались с глаз долой.
Но зимой, т.к. пол был в доме холодный, приходилось их стелить. «Пылесборники» каждую субботу выносились в огород и топтались в снегу, потом Андрей выколачивал из них снег — это было его персональное задание, потому что зимой трава не росла, а работать во время маминой стирки было необходимо.
Крашеные полы вымывались и к вечеру заносились вкуснопахнущие ковры, мягкие и распушённые от мороза и беспощадного топтания братом.
Ещё мама любила в субботу выносить подушки и одеяла во двор. Летом они пеклись под солнцем, зимой морозились. «Летние» подушки и одеяла мне не нравились, всю ночь я не комфортно себя чувствовала, т.к. было душно и жарко. То ли дело «зимние», освежающий аромат просто дурманил, засыпалось моментально. Привычки такой от мамы я не унаследовала.
Осенью мы вставляли вторые окна. Это было самое нелюбимое занятие, которое перерастало в нечто большее, чем просто в мытье стёкол и затыкивание щелок ватой. Обычно после завершения процесса мама говорила:- О, как мы быстро справились, а не помыть ли нам потолки?
Или:
— Ань, а давай нам Андрюша отодвинет шкафы в кухне и мы немного «прогенералим». (Андрей в нашей семье всегда был Андрюшей, а меня обычно называли просто Аней, спустя годы я спросила родителей об этой несправедливости, а они даже сами не знали почему так получалось).
После её многозначительного вопроса, наши глаза закатывались вверх и мы одновременно с братом произносили: «Ну, маааааам…!»
Есть люди, которые любят порядок, это такие фанаты без фанатизма, моя мама один из них . По сей день у неё все по полочкам. А запах хлорки для меня — это запах чистоты.
Приезжая в деревню, я немного содрогаюсь, когда слышу слово суббота, а потом вспоминаю, что дома уже есть машинка-автомат.
