Марат Васильевич работал вагоновожатым. Был командиром своего трамвая ,,Петруши.’’ Имя он трамваю не выбирал, оно само в голове обозначилось.
Так они вместе и служили, Марат Васильевич и Петруша. Все вокруг звали его просто Василич. Так часто зовут хороших людей, по отчеству, как дань отцу за хорошего сына. Хотя отец имя его как раз любил. Сам выбирал, и жене , да и родне её угодил, и самому нравилось.
Василич любил свой трамвай, свой город, свой маршрут. Он многих знал в лицо из своих пассажиров, да что там, многие выросли на его глазах, старели, взрослели их дети.
Своих у него не было. Жена не хотела. Многие не могут, а она не хотела. И простая, вроде, баба, а поди ж ты. А он терпел, не бросать же. А она вот бросила. Без объяснений, буднично. ,,Ну, бывай,’’- сказала, и убыла с места прописки.
В один из хмарых Петербургских дней в вагон вошли пожилая женщина с девочкой.
-Вот ведь, подумайте, — вдруг обратилась к нему женщина, покупая билет. -В школу вызывают. Деремся мы, а? Как вам? Покоя нет бабке.
-А родители чего?- растерялся Василич.
-Ай, — махнула бабка рукой, -Сами непутевые, да и не знаю, где они. Проглядели сына. Пойдем уже, горе луковое.
И они протиснулись в середину. Василич улыбнулся. Смешная девчонка, набычилась, но бабку слушается, не огрызается. Вот и у него могла быть дочка. А хоть как эта, смешная, с косичками. Ну, а что? В сорок лет стал бы отцом, была бы сейчас такая. Уж он бы все для нее. Эх.
Так он и стал примечать девчонку эту. Когда на остановке попридержит Петрушу, чтоб добежала, ей через три выходить в школу. Раз увидел, как у школы её окружили другие девочки, а одна что-то гневно выговаривала, остановился, в открытую дверь прокричал:,, Ну-ка чего там? По домам давайте!’’
На следующее утро спросил , — Чего хотели-то?
-Да из-за Лехи все, как будто надо мне, — пожала плечами, — Меня Лиза зовут.
-Марат Васильевич я, ну, будем знакомы.
Так они с Петрушей обрели друга.
Дружили год, другой, третий. Здоровались, болтали о том, о сем, пока ехали до школы. А одним весенним вечером он увидел её на остановке. В вагон она не вошла. Рукой махнула, и осталась сидеть на лавке. Сказал нескольким пассажирам:,, Пару минут, граждане,’’ и вышел из вагона.
— Чего сидишь? Случилось чего?
-Да вот!- протянула щенка, — куда его, не знаю.
-А где взяла-то?
-У метро стащила, там дура какая- то его в коробке держала, деньги собирала на корм, а сама ни разу не погладила, воды не дала. Она по телефону разговаривала, я его и стащила быстро. Теперь сидим.
-А бабушка чего?
Лиза отвернулась, засопела, закраснела носом.
-Понятно, — вздохнул Василич, — Давно?
-Три недели. С теткой теперь.
-Не обижает?
-Нее, тетка хорошая. Но собаку нельзя.
-Давай так. Я собаку давно хотел, да мне тоже все не разрешали. Пса твоего возьму, не переживай. И иди домой. Тетка волнуется уже, поди.
-Ой, правда, дядя Марат? А я в гости можно буду приходить?
-Ты вот это брось мне. Гости. Никогда, поняла, никогда не ходи ни в какие гости. Ни к собачкам, ни к котикам, ни к птичкам. Ни к их хозяевам. Завтра придем гулять на бульвар к вам в шесть вечера. И ты приходи.
Так они и продолжали дружить. Гуляли с собакой вечерами, когда Василич в утро работал. Пес рос. Казбек. Вылитая овчарка, только ноги коротковаты. Зато ум не подкачал.
Прошло еще несколько лет. Василич вышел на пенсию, простился с Петрушей. И решил он за город перебираться. Давно хотел. А Лизе потом скажет. Сюрприз будет. Дом в деревне. Они встречались изредка, на прогулках.
Покупатели на квартиру нашлись быстро. Вежливые, обходительные люди. Они ему и дом нашли хороший, добротный. Сами отвезли, показали. Все быстро оформили, с чемоданом и с собакой его повезли на новое место жительства. Вещи сами, сказали, перевезут.
Очнулся он с лесу. Казбек поскуливал и лизал ему лицо. Смутно помнилось, как чай пил из термоса, расплескал половину, застеснялся, рукой смахнул с сиденья. Потом выволокли его из машины, отчаянный лай собаки, голос: ,,Да брось его, сам сдохнет. ‘’
Слышно было шум поездов. Хорошо. Уже не потеряемся. Да, Казбекушка?
До города добрались ночью. На вокзале переждали, а утром пошли в полицию.
Там с делом разобрались. Сам Василич все подписал. Все чисто по документам. Читал все внимательно, да только один экземпляр, остальные подмахнул не глядя. А получилось, подарил он все. Сам, по своей воле.
Сидел Марат Васильевич на лавочке, думал. Очень серьезно думал. Что же он такого в жизни сделал, что так она к нему развернулась? Наверно, мало хорошего, но и подлецом не был. Ни детей, ни дома. Ни дерева. Такой итог? Хотя нет, какой итог. А собаку куда? Жизнь Василича наказала, а ему пса наказывать не за что.
Так они до зимы и кантовались. Какая-никакая пенсия у него была. С холодами ночи становились испытанием. До закрытия на вокзале, потом в дворницкой у знакомого дворника. Василич помогал ему, тот за это пускал на ночь. С бомжами не сдружились. Выпивать Василич выпивал, но раньше. Сейчас праздников у него не было.
Как-то прикорнул он на вокзале, тут тормошит его кто-то. Глаза открыл- Лиза стоит. Смеется, радуется чему-то.
-Дядя Марат! Ну наконец-то. Нашелся! Как хорошо, что я на электричке собралась поехать! У Лехи дела до завтра, а я ждать не захотела. Замуж вышла я, кстати. А тут Казбек. Нашел меня, пёса мой. Вставай, поехали.
-Куда?- застеснялся своей немытости.
-Ко мне, в деревню. У меня дом там свой, от бабушки остался. Мы так решили, квартира тетке, мне дом.
— Не поеду нахлебником, Лиза.
— Каким таким нахлебником? Еще чего. Управляющим поместья! Присмотр за усадьбой нужен, и землицы ажно тридцать соток. А кто присмотрит за хозяйством? Только свой, проверенный человек. Зарплата небольшая пока, но зато на довольствии. Едем, дядя Марат.
По дороге он хотел рассказать все, но Лиза мягко перебила.
— Знаю все. Искали мы тебя. И по адресу. И в милиции нам все рассказали. Все, забудь.
В деревню приехали ночью, но баню истопили. Василич намылся, подстригся. Счастливый и чистый пил чай с Лизой. Утром пошли смотреть хозяйство.
Отдельно стоял домик, который Лиза называла летней кухней. Бабка у неё была с Краснодарских краев, вот оттуда и уклад.
Домик был тоже из бревна, с печью. -Принимай, Василич!
Так и зажили. Лиза с Лехой приезжали на выходные, молодые, улыбчивые. Василич им дом топил к приезду.
А как-то приехали не одни. Привезли мужчину с собой. В возрасте. Молчаливого.
-Принимай гостей, дядя Марат. Знакомься, папа мой, Никита Михайлович. Папа в доме будет жить.
Так и зажили. На Новый год Лиза поехала раньше, одна, чтоб начать приготовления. Быстро добежала до участка с электрички. В доме не горел свет. Было не топлено.
До домика Василича дошла уже мрачная, но заставила себя улыбаться.
За столом мужчины играли в шахматы. Хотела разреветься от радости, но подумала, что напугает всех.
Развернулись к ней, заговорили в два голоса.
-Чего не предупредила? Шла одна по темноте. Мы как? Нормально. Вместе тут вот. А чего два дома топить?
Новый год встретили шумно, весело, с молодежью.
А летом два чинных мужчины возили коляску по деревенским улицам.
