Когда Татьяне стукнуло тридцать пять, она вдруг осознала, что не сделала ничего грандиозного в своей жизни. А очень хотелось! Чтобы потомки, то есть племянники, запомнили ее не как старую деву, а вполне себе состоявшуюся женщину.
И тогда Татьяна купила дачу. Старый домик, восемь соток земли, небольшой сарай, покосившийся туалет в углу участка и колодец. Все это продавалось почему-то очень дешево. Бывший владелец говорил, что уезжает, продает все за бесценок.
Татьяна была доверчивая. Это несколько раз подводило ее, в частности, когда почти мужья оформляли на нее кредит, а потом исчезали. Но Таня продолжала верить в лучшее.
Итак, документы на дачку оформлены, можно хвастаться.
-Целое богатство! – гордо говорила Татьяна, показывая фотографии девочкам на работе. – Через неделю уезжаю туда на весь отпуск. А вдруг я прирожденный огородник?
Коллеги усмехнулись. Вот уж кто-кто, а Таня Воронова никогда не отличалась любовью к земле. У нее даже комнатные цветы не росли. А тут затеять огород надумала…
Татьяна, не слушая злые языки, собрала вещи в два чемодана и поехала в отпуск, вершить великие дела. Семян накупила, удобрений, даже книжку захватила, «Вестник огородника», которая хранилась у мамы в комоде.
Новая хозяйка приехала на дачу уже под вечер. Она не спеша вышла из машины, расправила плечи, потянулась, вдохнула свежий, уже прохладный, наполненный росой, воздух и поднялась по ступеням.
Входная дверь тяжело, надрывно заскрипела, возмущаясь, что ее потревожили. Таня вошла внутрь. Нащупав выключатель, она щелкнула тумблером, лампа под полосатым абажуром вспыхнула, осветив небольшую гостиную, и Таня в изумлении замерла.
За столом сидел старичок. Тощий, с седой бородой и в высоких, черных сапогах.
-Эй! Вы что тут делаете? – строго спросила женщина. Она была не из робкого десятка, да и бояться такого старикашки было стыдно.
Старичок как будто не слышал ее, он сидел и читал книгу.
-Я говорю, что вы тут делаете? – Татьяна решила говорить погромче, на случай глухоты гостя, и хотела уже тронуть его за плечо. Но рука схватила пустоту. Вторая попытка тоже провалилась.
-Каспер на пенсии? – предположила Таня.
-Да чего ты так орешь? – вдруг ответил старичок, улыбнувшись. – Вот народ, чуть что, сразу голосить. Приехала?
Таня кивнула.
-Молодец. Выгружай вещи, ставь чайник. Поешь с дороги. Там, в комоде, есть печенье.
-А вы, собственно, кто и почему сидите в моем доме? – Татьяна начинала нервничать. – Я вызову полицию! Освободите помещение!
-У! Испугалась, что ли? Не бойся. Я Аким Федотович. И не приедет твоя полиция. Ее ко мне уже лет пять вызывают. Ладно, ты тут обживайся пока, я попозже зайду.
И сгинул в темном углу избы.
Татьяна только открыла рот, чтобы что-то сказать, а его уж и след простыл. Она подошла, осмотрела стену, ища дверь, но там ничего не было.
Татьяна пожала плечами и отправилась на кухню. Все это было странно, но эта женщина часто смотрела мистические фильмы, верила в приведения, домовых и прочую нечисть. Так что наличие в доме такого чуда скорее заинтриговало ее, нежели испугало.
И вот уже чайник весело свистит на плите, яичница с беконом почти пожарилась, а часы пробили десять вечера. Таня немного пожурила себя за столь поздний и недиетический ужин, но быстро простила и принялась за еду. На улице, в ночном саду, стрекотали кузнечики, шторки на окнах едва колыхались под легким дуновением ветерка. Где-то в роще пел соловей.
Таня любила это время года больше всего. Начало лета, вся природа еще свежа, яркие краски зелени пока не выгорели на солнце, птицы напевают свои свадебные песни. Кажется, что это продлится вечно. Но, как обычно, лето пролетит незаметно, оставив лишь веснушки да выцветшие на солнце пряди волос.
Быстро расправившись с ужином, Татьяна приготовилась выпить чашку жасминового чая, а он, Аким Федотович, уже сидит тут как тут, напротив, покуривая трубку.
Таня аккуратно поставила чашку на стол и ударила кулаком по столу.
-Да что же это такое! Идите к себе! Где вы там живете? Оставьте меня в покое!
— Ну, извини, не хотел обидеть! – старик пускал колечки дыма, но запаха табака не было и в помине. – Считай, что я дух этого дома.
-Так и витайте там, где вам положено! – перебила его Татьяна. – Я не для того этот дом покупала, чтобы терпеть ваше присутствие!
-Да ты ж ничего не умеешь! Герань у тебя, и та сгинула! А еще в огородники метишь! Подругам растрезвонила, что огурчиками будешь их угощать, а сама… Ладно, нужна будет помощь, позовешь.
И исчез.
Уж откуда он узнал о подругах, Таня не понимала, но догадывалась, что даже в «том» мире информация поставлена хорошо.
Прошло две недели. Таня «поднимала» участок, облагораживала его, возрождала Ну, или она так видела процесс перетаскивания с места на место комьев земли. В ее мечтах на высоких грядках уже «колосилась» картошка, альпийская горка утопала в экзотических соцветиях, а деревья плодоносили с завидным постоянством.
Старичокосторожно наблюдал за ней, прячась за деревьями, цокал языком, усмехался, но ничего не говорил.
Новая хозяйка была для него лишь очередным досадным недоразумением, помехой, случайным стечением обстоятельств. Но она, в отличие от прежних пяти хозяев, не раздражала его. Было что-то в Татьяне, едва уловимое, мимолетное, что заставляло старика подолгу вглядываться в ее лицо.
А женщина тем временем познакомилась с соседями, те рассказали, что этот участок перепродавали уже раз пять. Почему, они не знают, но прежние хозяева говорили что-то о проклятии, приведениях. Чушь, конечно, но все же…
Говорят, здесь жил старик. Одинокий, несчастный. Сначала к нему приезжал сын, потом перестал. Соседи слышали, как он ругался с отцом, тот все просил сына найти кого-то, но молодой человек только отнекивался.
Старик, коротая вечера, выходил на дорогу, смотрел в конец улицы и опять уходил в свой маленький домик. Так и умер он в одиночестве. Соседи забеспокоились, что старичка не видно, подняли тревогу…
Похоронили его на местном кладбище, договорившись с администрацией.
Таня однажды даже ходила посмотреть на его могилу, но та вся заросла, ничего было не разобрать.
Она чувствовала, что что-то тут не так, что-то беспокоило душу покойника, вот он и бродит по ее участку, но потом махнула рукой на все это, старик не появлялся, она расслабилась. А зря…
-Мужик тебе нужен! – Таня так и подпрыгнула от неожиданности, когда за спиной раздался знакомый голос. – Напугал? Извини! Не хотел я. Больно смотреть, как ты мучаешься!
-Ой! Прям так сразу и мужик. Агроном, что ли? Не, дедусь. У меня книжка есть, там все черным по белому написано.
И, отвернувшись, принялась тянуть одуванчик, стараясь вырвать его корень-морковку.
Старик как-то странно посмотрел на нее, как будто в самую душу хотел заглянуть и, ничего не ответив, растворился в воздухе.
Татьяна пожала плечами и продолжила ковыряться с одуванчиками.
А вечером она решила, наконец, разобрать второй привезенный чемодан. Там были фотографии в рамках. Таня любила развешивать их на стенах, хотя это было уже не модно.
Она аккуратно вбивала гвоздики в обитую вагонкой стену и вешала дорогие сердцу картинки. Ее отец, она сама, только что окончившая школу, мама, держащая большой букет роз, общая фотография с родителями в отпуске. Каждый кадр заставлял замереть ненадолго, вспоминая тот момент.
Аким наблюдал за ней. Он морщился всякий раз, как Татьяна уверенно вгоняла очередной гвоздик в стену.
-Да сколько же их у нее! Всю стенку истыкает! – шептал он. – Ну, да ладно! Пятерых выжил, и тебя выживу! Дай только срок. Хотя…
И тут Аким Федотович замер в изумлении. Он смотрел на очередную фотографию и не мог отвести взгляд.
-Это кто? – не удержался и спросил он у женщины.
Таня резко обернулась, фотография сорвалась с гвоздика и со звоном битого стекла упала на пол.
-Ну что же это такое! Обязательно было пугать? – она со злостью смотрела на старика и пыталась подобрать осколки с пола.
-Прости, Танюш, я не хотел, — голос приведения стал каким-то нежным, почти отеческим.
-Вы специально все это делаете? Да? Я так поняла, что вы владелец этого дома. Что-то не поделили с сыном, он вас бросил, вы умерли, а он продал дом. Но вы не сдаетесь, правда? Дом только ваш, вот вы и выживаете всех отсюда. Я права?
Аким понурился, присел на стул и тяжело вздохнул.
-Права. Ты на маму очень похожа, — добавил он. – Ведь это она на фотографии?
-Да. Мама. Это она еще совсем молоденькая, после института. Я очень люблю эту фотографию. Она какая-то тут светлая, радостная такая. При мне она уже такой не была.
Таня тряхнула головой и вдруг внимательно посмотрела на Акима Федотовича. Тот не двигался, оцепенел.
-Да что с вами такое? – она, было, испугалась, что со стариком случится инфаркт, но потом вспомнила, что он уже… и немного успокоилась.
-Неужели нашлась? Скоро на покой! На покой! – зашептал вдруг Аким. – Тань, а ты хочешь избавиться от меня? Ну, чтобы я исчез совсем?
Женщина задумалась. С одной стороны, такой «Каспер» был ей ни к чему. Мало ли, чего он там ходит, подглядывает. А с другой – старик был тихий, ну, нужно ему бродить, пусть бродит.
-Мне все равно, честно говоря. Вы мне особо не мешаете. Даже не знаю, что и сказать…
-Но ты можешь помочь мне найти покой. Я устал, я маюсь здесь. Я пленник этого дома, эти стены – моя тюрьма. А все за грехи молодости. У тебя, вот, были грехи молодости?
-Нет, — быстро ответила Татьяна, но немного покривила душой.
-Врешь. У всех они есть. Но кто-то их замаливает, добивается прощения. А я не успел, не хотел, не знал. Опоздал, в-общем. Теперь болтаюсь здесь, никуда не пускают, ни в Рай, ни в Ад. Помоги, а!
Татьяне вдруг захотелось оглянуться и увидеть, что все это просто шоу, розыгрыш, что за шторкой прячется кинооператор и гримеры, что старик настоящий, только актер. Но это было не так.
-Ладно, что нужно сделать? – наконец согласилась она.
-Сделай так, чтобы твоя мама приехала сюда.
-Мама? А при чем тут она? Вы знакомы?
-Нет, но мне нужно с ней поговорить. Ты подготовь ее, что ли. Она впечатлительная, духов боится?
-Она ничего не боится, мамулечка моя, — Таня любовно погладила фотографию. – Вы только из-за угла не выпрыгивайте, договорились?
-Договорились!- старик энергично закивал.
-Ну, вот и ладно. А сейчас уходите, я спать ложиться буду! – Таня собрала последние осколки с пола и повесила фотографию на стену.
Старичок растворился в воздухе, а Таня все никак не могла уснуть. Мысли об этом Акиме Федотовиче и ее маме не давали покоя. Почему она нужна ему, что он хочет ей сказать…
Утром она связалась с мамой и пригласила ее приехать на выходные. Та согласилась.
Аким Федотович мелькал несколько раз перед ней, но не надоедал. Таня даже начала привыкать к нему. Как к дополнительной опции, о которой продавец не упоминал раньше, сделав сюрпризом.
Неделя прошла быстро, и вот уже мамина дряхлая Лада въезжает на Танин участок.
-Здравствуй, дорогая! Это тебе! – мама Тани, Мария Леонидовна, вышла из машины, улыбнулась, увидев, что дочь встречает ее, и протянула свой подарок, набор уличных гирлянд.
-Мамочка, с приездом! Спасибо за подарок, очень кстати! – Таня проводила мать в дом. – Располагайся, я сейчас чайник поставлю!
Мария Леонидовна осмотрелась. Хотя она не любила загородные дома, но здесь было, как ни странно, очень уютно.
Аким смотрел на нее из угла и его переполнял страх. Вот она, женщина, чье счастье он когда-то перечеркнул, разрушил, растоптал в угоду своему тщеславию, простит ли она его? А если нет? Что тогда? И как начать разговор? У мужчины возникло слишком много вопросов…
А тем временем Таня накрыла стол и усадила маму пить чай с вареньем, которым женщину угостили соседи. Они болтали о всякой ерунде, о дороге, о ценах на бензин и пластиковых окнах, которые Мария Леонидовна мечтала установить у себя в квартире. А потом Татьяна решила подойти к главной цели визита матери.
-Мам, тут с тобой хочет поговорить один человек. Ты только не пугайся, он немножко «того».
-Кто? Что значит «того»? – Мария Леонидовна напряглась.
-Ну, он приведение, что ли…
-Да? Ладно, приведение, так приведение!
Гостья откинулась на спинку стула, поправила прическу и сказала : «Проси!»
Таня подождала немного, думая, что Аким появится сам, потом позвала его:
-Аким Федотович! Да не бойтесь вы! Мы готовы, все хорошо!
Аким сделал шаг навстречу свету и встретился взглядом с пожилой женщиной.
-Здравствуйте, — начал он. – Можно присесть за стол? Меня зовут Аким Федотович.
-Да, конечно, присядьте! — Мария Леонидовна, прищурившись, рассматривала его. – Мы знакомы?
-Нет! То есть, вы, возможно, видели меня. Но только очень давно.
-Где? — в глазах женщины что-то промелькнуло.
Аким Федотович вздохнул, опустил глаза.
-Вы видели меня много лет назад. Вы тогда встречались с молодым человеком, Павлом, а я был его коллегой.
Мария Леонидовна вдруг нахмурилась.
-Ах, тогда… Возможно, но мне неприятно об этом говорить. Что вам нужно?
-Мне нужно ваше прощение! – выпалил старик и замер, как будто окаменел.
У него не было сердца, но если бы было, то оно бешено колотилось бы, грозясь разорваться от напора крови.
-За что? — Мария Леонидовна изучающее посмотрела на него.
-Это я сделал так, чтобы Паша уехал. Я должен был ехать вместо него, но меня злило его счастье с вами. Я видел, как вы смотрели на него. Такого взгляда мне не дарил никто. Я не пользовался популярностью у дам, знаете ли. А он хвастался, что скоро женится.
Таня следила за выражением лица матери. Сейчас, здесь, в этом стареньком домике, перед девушкой открывались такие потайные уголки жизни мамы, о которых она никогда не рассказывала.
Мария Леонидовна мяла в руках фантик от шоколадной конфеты и молчала. Видно было, что сейчас она не здесь, а, отмотав назад свою жизнь, как кинопленку, смотрит ее заново, переживая каждый момент.
-Вы ведь что-то ему сказали про меня? Он даже не захотел поговорить со мной по телефону! Вы наговорили гадостей! А я-то все думала, какая из моих подруг «постаралась»… Поругалась со всеми! А это были Вы! Низко, подло, гадко!
Она встала и быстро заходила по комнате. Абсурд, бред, сон. Перед ней сидит привидение и кается в грехах.
-Вы простите меня? – тихо спросил Аким. – Я совершил много плохого в этой жизни. Но этот поступок мне так и не простили. Подарите мне покой, если можете!
Мария Леонидовна села и взглянула на этого старика. Что ей в нем? Прошлого уже не вернуть, все позади. Где сейчас Павел, как он прожил свою жизнь, она не знала. Зато была уверена, что свой путь на этой земле она выбрала верно.
-Знаете, — начала она. – Тогда мне было очень больно. Тем более, что я не заслужила такого, ничем не провинилась. Но прошло много лет. Я вышла замуж за прекрасного человека, у меня двое дочерей, которые подарены мне Богом. И я бы не променяла это ни на что другое. Возможно, тогда вы спасли меня от опрометчивого решения, сами того и не подозревая. Я вас прощаю, слышите! Прощаю и не держу обиды, правда. Таня, ты мой свидетель! Я прощаю этого человека от чистого сердца. Вы свободны, Аким!
Дальше ничего не произошло, ровным счетом ничего. Ни грома, ни молнии, ни порыва ветра, как это показывают в фильмах. Аким Федотович просто улыбнулся, благодарно кивнув, и исчез.
Женщины помолчали немного, отдавая дань нашедшей покой душе, а потом, чокнувшись чашками, допили чай и пошли ложиться спать.
-Мам! – спросила Таня перед сном. – А расскажи мне про этого Павла. Как вы познакомились, как что?
-Про Павла? Да не знаю я никакого Павла. Просто жалко стало этого старикана. Мается, мается, толку никакого. А простить, так это любой может, главное, чтоб от чистого сердца. Спи, завтра гирлянды развешивать будем, освещать твою халупу.
Мария Леонидовна закрыла глаза и тут же уснула.
