— …Анюта говорит, я так удивилась в свое время, когда вдруг узнала, что свою трешку бабушка ее мужа, Николая, именно ему отписала, причем, всю целиком! – рассказывает сорокалетняя Марина. – Там же куча других внуков и внучек, куда более нуждающихся, чем Николай. У кого-то детей куча, у кого-то здоровья нет, у кого-то ипотека убойная лет на тридцать… У Николая с Анютой и детей нет, пытались они, так и не вышло ничего, даже современная медицина не помогла. И жилье свое есть, ипотеку они уже выплатили. Но бабушка решила: квартиру – им…
— А бабушка как-нибудь объяснила такое странное деление наследства? Вообще, разговаривала с детьми и внуками?
— Со всеми по отдельности… Не знаю, что сказала другим, но Коле сообщила, что выбрала в наследники его именно потому, что он недвигу не раздербанит по кусочкам. Бабушка их очень не хотела, чтобы эту квартиру продавали – родовое гнездо, мол. По большому счету, она вообще не хотела, чтобы там что-то меняли. Живите здесь, говорит, сами, как есть, и пусть тут всегда все будет, как при моей жизни…
Бабушка Николая, Олимпиада Федоровна, была женщиной строгой и властной, в семье ее побаивались, и спорить с ней никто не смел. Родственников своих пожилая дама держала в кулаке. Ее боялись и правнуки-сорванцы, и тридцатилетние внуки, и даже дети, сами уже убеленные сединами, в возрасте за шестьдесят.
Конечно, бабушкино решение по поводу квартиры произвело эффект разорвавшейся бомбы, все стонали и роптали, возмущенно шептались по углам, но вслух сказать никто ничего не посмел.
Олимпиада Федоровна оформила дарственную на Николая, условившись, что до ее ухода из жизни все останется по-старому. Доживет она в своей трешке, Николай с женой Анной проводят ее в последний путь, а потом могут и заселяться в квартиру.
Николай ни с чем не спорил, на все соглашался. И что ремонт в квартире делать не надо, и что обстановка там нормальная, еще сто лет простоит и послужит, и что родовое гнездо продавать нельзя ни в коем случае…
— Четыре года назад бабушки их не стало! – рассказывает Марина, подруга Анны. – Анна с Николаем вскорости перебрались в бабушкину квартиру – им на работу ездить из центра в три раза ближе, чем из своего Очакова. Помню, Анюта довольна была, квартира эта ей очень нравилась. Говорит, сейчас повыбрасываю хлам, сделаю ремонт, мебель новую куплю, а потом соберу вас, девчонки, на новоселье…
— Ага, так ремонт все-таки решили делать? Несмотря на бабушкино мнение, что ничего в квартире нельзя менять?
— Так вот слушай, что там с ремонтом! – перебивает Марина. – Чертовщина какая-то! Несколько раз они собирались они начать этот ремонт… и не начинали. Потому что как только заговаривали на эту тему, в жизни начиналась полоса неудач, да таких, что не до ремонта совершенно становилось. Сначала мелочи какие-нибудь, потом все серьезнее и серьезнее. Сначала деньги украли с карты, но небольшую сумму, потом квартиру их, которую они в ипотеку выплатили, залили соседи, потом Аня в больницу попала по скорой, там Николай работу потерял… Конечно, они про этот ремонт и думать забыли…
— Ну, со временем же наладилось все?
— Да! Коля работу нашел другую, со своей квартирой проблемы решили, премию на работе годовую получили, все устаканилось. Вот как-то сидят вечером, Николай и говорит – так что там у нас с ремонтом-то? Будем делать? Надо, мол, позвонить бригадиру нашему, что у них со временем, и ехать закупать материалы… И в тот же вечер Николай на ровном месте падает в ванной, рассекает бровь, рана такая, что шить пришлось, крови вокруг море, да еще сотрясение мозга… Скорая уехала от них, Николай Анне так и сказал – я понял, это бабушка не желает, чтоб мы делали ремонт. Таких совпадений не бывает! И ты как хочешь, мол, а я больше палец о палец не ударю, пусть все стоит как стоит…
Анна была в шоке: квартира, на ее взгляд, находилась просто в удручающем состоянии. Когда-то, конечно, здесь был крутой ремонт, годах в семидесятых прошлого века. Сейчас все давно пришло в упадок. Старый паркет пришел в негодность, рамы рассохлись, потолок пожелтел. А уж мебель советской эпохи, ковры, люстры, хрусталь в стенке – ну, это уж совсем ни в какие рамки.
Но даже просто убрать ковры и хрусталь в кладовку, по рассказам Марины, бабушка «не разрешала»: при попытке сделать это неприятности вновь начинали сыпаться на головы наследников. В этом случае не такие страшные, без кровопролитий и сотрясения мозга. Просто терялись документы и ключи, например, или ломалась техника, или сообщения уходили не тем людям… Как только хрусталь ставили на место, проблемы будто сами собой исчезали с горизонта. И у Николая, и у Анны все сразу получалось и ладилось – и на работе, и дома.
Анна в третий раз попыталась начать ремонт, но после того, как сломала ногу и три месяца провела в гипсе, эту затею оставила уже и она.
— Да уж, ну и дела. Так, может, проще продать такое наследство?
— Николай тоже так сказал, а через пару дней попал на машине в аварию! – вздыхает Марина. – Банально на ровном месте въехал в столб. С самим все хорошо, а вот машина пострадала сильно. Больше они об этом не говорят…
В итоге Николай с женой живут в бабушкиной квартире, как есть, свою сдают. Сдать трешку, если честно, даже не пытались – неизвестно, как на это отреагирует бабушка, испытывать на своей шкуре больше не хочется. Что могли, отмыли, остальное где подклеили, где покрасили, где задрапировали новым текстилем. Ничего, жить можно.
— В конце октября Анютка вон окна заклеивала, чтоб не дуло! – вздыхает Марина. – Ну, как в нашем детстве делали: протыкали все серой ватой, а сверху закрывали бумажными полосками на клейстере. Каждый год так теперь делает зимой, говорит, сначала в шоке была, теперь привыкла уже…
Как быть в такой ситуации? Что думаете?
